В современной Германии существует особый знак исторического отличия, свидетельство того, что семь городов этого государства являются хранителями традиций редкой в истории долгосрочной, добровольной и взаимовыгодной коалиции. Этот знак - H. Она означает, что города, в которых с этой буквы начинаются автомобильные номера, входили в Ганзейский союз. Буквы HB на автомобильных номерах следует читать как Hansestadt Bremen - «ганзейский город Бремен», HL - «ганзейский город Любек». Буква H присутствует также на номерах авто Гамбург, Грайфсвальд, Штральзунд, Росток и Висмар, игравших в средневековой Ганзе ключевую роль.

Ганза - это содружество, в которое в XIII - XVII веках объединились свободные немецкие города для защиты купечества и торговли от власти феодалов, а также для совместного противостояния пиратам. Объединение включало города, в которых проживали бюргеры - свободные граждане, они в отличие от подданных королей и феодалов, подчинялись нормам «городского права» (Любекского, Магдебургского). В Ганзейский союз в различные периоды своего существования входили около 200 городов, среди которых Берлин и Дерпт (Тарту), Данциг (Гданьск) и Кёльн, Кёнигсберг (Калининград) и Рига. Для выработки обязательных для всех купцов правил и законов в Любеке, ставшем главным центром морской торговли в бассейне Северного и регулярно собирался съезд участников союза.

В ряде не являющихся членами Ганзы, существовали «конторы» - филиалы и представительства Ганзы, защищённые привилегиями от посягательств местных князей и муниципалитетов. Самые крупные «конторы» находились в Лондоне, Брюгге, Бергене и Новгороде. Как правило, «Немецкие дворы» имели собственные причалы и склады, а также были освобождены от большей части сборов и налогов.

По мнению некоторых современных историков, событием, положившим начало созданию торгового союза, следует считать основание Любека в 1159 г. Ганзейский союз был редким образцом объединения, в котором все стороны стремились к общей цели - развитию торговых отношений. Благодаря немецким купцам на юг и запад континента поступали товары из Восточной и Северной Европы: строевой лес, пушнина, мёд, воск, рожь. Когги (парусники), гружённые солью, сукном и вином, шли в обратном направлении.

В XV веке Ганзейский союз начал испытывать поражение за поражением от национальных государств, возрождающихся в зоне его Англии, Нидерландов, Дании и Польши. Правители набиравших силу стран не желали терять доходы от экспорта, поэтому ликвидировали ганзейские торговые дворы. Тем не менее, Ганза просуществовала до XVII века. Самыми стойкими участниками фактически распавшейся коалиции оказались Любек - символ могущества германских купцов, Бремен и Гамбург. Эти города в 1630 году заключили трёхсторонний союз. Ганзейский торговый союз распался после 1669 года. Именно тогда в Любеке состоялся последний съезд, ставший финальным событием истории Ганзы.

Анализ опыта первого в торгово-экономического объединения, его достижений и просчётов интересен как для историков, так и для современных предпринимателей и политиков, чьи умы заняты решением проблем общеевропейской интеграции.

Введение

В мировой истории не так много примеров добровольных и взаимовыгодных союзов, заключенных между государствами или какими-либо корпорациями. К тому же в подавляющем большинстве основой для них были корысть и алчность. И, как следствие, они оказывались весьма недолговечными. Любое нарушение интересов в таком союзе неизменно приводило к его краху. Тем притягательнее для осмысления, как и для извлечения поучительных уроков в наши дни, становятся столь редкие образцы долгосрочных и прочных коалиций, где все действия были подчинены идеям сотрудничества и развития, как Ганзейский торговый союз.

Это сообщество городов стало одной из важнейших сил в Северной Европе и равноправным партнёром суверенных государств. Однако поскольку интересы городов, входивших в Ганзу, были слишком различны, экономическое сотрудничество не всегда переходило в политическое и военное. Однако неоспоримой заслугой этого союза являлось то, что он заложил основы международной торговли.

Политическая актуальность изучаемой темы состоит в том, что история существования Ганзейского союза, его опыт, ошибки и достижения весьма поучительны не только для историков, но и для современных политиков. Многое из того, что возвысило его, а потом низвергло в небытие, повторяется и в новейшей истории Европы. Порой страны континента в своем стремлении создать прочный союз и достичь, таким образом, преимуществ на мировой арене, совершают те же просчете, что и ганзейские купцы много веков назад .

Целью работы является описать историю существования мощнейшего средневекового торгового союза Европы. Задачи - рассмотреть причины возникновения Ганзейского торгового союза, его деятельность во время расцвета (XIII-XVI в. в), а также причины распада.

Возникновение и расцвет Ганзейского союза

Образование Ганзы, которое относится к 1267 г. стало ответом европейских купцов на вызовы Средневековья. Раздробленная Европа представляла собой весьма рискованное поле для бизнеса. На торговых путях хозяйничали пираты и разбойники, а то, что удавалось уберечь от них и довезти до прилавков, облагалось налогом князей церкви и удельных правителей. Все хотели поживиться за счет предпринимателей, и процветал регламентированный грабеж. Доведенные до абсурда правила позволяли брать штрафы за "не ту" глубину глиняного горшка или ширину куска ткани.

Несмотря на все это, германская морская торговля уже в те времена достигла значительного развития; уже в IX веке торговля эта велась с Англией, Северными государствами и с Русью, причем производилась она всегда на вооруженных торговых судах. Около 1000 года саксонский король Этельред даровал германским купцам значительные преимущества в Лондоне; его примеру последовал впоследствии и Вильгельм Завоеватель.

В 1143 году Графом Шаумбургским был основан город Любек. В последствии, Граф Шаумбургский уступил город Генриху Льву, а когда последний был объявлен опальным, Любек сделался имперским городом. Могущество Любека признавалось всеми городами Северной Германии и за столетие до официального оформления Ганзы купечество этого города уже получило торговые привилегии во многих странах.

В 1158 г. город Любек, быстро достигший блестящего расцвета вследствие усиленного развития торговли в Балтийском море, основал германскую торговую компанию в Висби, на острове Готланд; город этот находился приблизительно на половине пути между Траве и Невой, Зундом и Рижским заливом, Вислой и озером Мелар, и благодаря такому положению, а также и тому, что в те времена, вследствие несовершенства мореплавания, корабли избегали длинных переходов, в него стали заходить все суда, и, таким образом, он приобрел большое значение.

В 1241 г. купеческие союзы городов Любека и Гамбурга заключили договор для совместной защиты торгового пути, соединявшего Балтийское море с Северным . В 1256 г. образовалось первое объединение группы приморских городов - Любека, Гамбурга, Люнебурга, Висмара, Ростока. Окончательно единый союз ганзейских городов - Гамбурга, Бремена, Кёльна, Гданьска (Данцига), Риги и других (вначале число городов доходило до 70) - оформился в 1267 г. Представительство было поручено главному городу союза - Любеку вполне добровольно, так как его бургомистры и сенаторы считались наиболее способными вести дела, а вместе с тем этот город взял на себя связанные с этим расходы на содержание военных кораблей.

Руководители Ганзы очень искусно использовали благоприятные обстоятельства, чтобы забрать в свои руки торговлю на Балтийском и Северном морях, сделать из нее свою монополию, и таким образом получить возможность по собственному усмотрению устанавливать цены на товары; кроме того, они старались приобрести в государствах, где это представляло для них интерес, возможно большие привилегии, как, например, право свободно устраивать колонии и производить торговлю, освобождение от налогов на товары, от поземельных налогов, право приобретать дома и дворовые места, с представлением им экстерриториальности и собственной юрисдикции. Старания эти большей частью были успешны даже еще до основания союза. Осмотрительные, опытные и обладавшие не только торговыми, но и политическими талантами коммерческие руководители союза, превосходно умели пользоваться слабыми сторонами или затруднительным положением соседних государств; они не упускали при этом случая косвенно (путем поддержки врагов этого государства) или даже прямо (посредством каперства или открытой войны) ставить эти государства в затруднительное положение, с целью вынудить у них известные уступки. Таким образом, к числу ганзейских городов постепенно присоединились Льеж и Амстердам, Ганновер и Кельн, Геттинген и Киль, Бремен и Гамбург, Висмар и Берлин, Франкфурт и Штеттин (ныне Щецин), Данциг (Гданьск) и Кенигсберг (Калининград), Мемель (Клайпеда) и Рига, Пернов (Пярну) и Юрьев (Дерпт, или Тарту), Стокгольм и Нарва. В славянских городах Волин, что в устье Одера (Одры) и на нынешнем польском Поморье, в Кольберге (Колобжеге), в латышском Венгспилсе (Виндаве) существовали крупные ганзейские фактории, которые оживленно скупали местные товары и, к общей выгоде, продавали привозные. Ганзейские конторы появились в Брюгге, Лондоне, Новгороде и Ревеле (Таллинне).

Все ганзейские города союза делились на три района:

1) Восточная, Вендская область, к которой принадлежали Любек, Гамбург, Росток, Висмар и Померанские города - Штральзунд, Грейфсвальд, Анклям, Штетин, Кольберг и др.

2) Западный Фризско-Голландский район, в который входили Кёльн и Вестфальские города - Зест, Дортмунд, Гронинген и др.

3) И наконец, третий район, состоял из Висбю и городов, лежавших в Прибалтийских провинциях, как например, Рига и др.

Конторы, которые держала Ганза в разных странах, были укрепленными пунктами, и их безопасность гарантировала высшая власть: вече, князья, короли. И все же входившие в союз города были удалены друг от друга и зачастую отделены не принадлежавшими к союзу, а часто даже враждебными владениями. Правда, города эти по большей части были вольными имперскими городами, но, тем не менее, в своих решениях они часто находились в зависимости от правителей окружающей страны, а правители эти далеко не всегда были расположены в пользу Ганзы, и даже наоборот, часто относились к ней недоброжелательно и даже враждебно, разумеется кроме тех случаев, когда нуждались в ее помощи. Независимость, богатство и могущество городов, которые были сосредоточием религиозной, научной и художественной жизни страны, и к которым тяготело ее население, стояли бельмом в глазу этих князей.

Удерживать в составе союза города, приморские и внутренние, разбросанные на пространстве от Финского залива до Шельды, и от морского берега до средней Германии, было весьма трудно, так как интересы этих городов были очень различны, а между тем единственной связью между ними могли служить именно только общие интересы; в распоряжении союза имелось только одно принудительное средство - исключение из него (Verhasung), что влекло за собой воспрещение всем членам союза иметь какие-нибудь дела с исключенным городом и должно было вести к прекращению всяких сношений с ним; однако, полицейской власти, которая наблюдала бы за выполнением этого, не существовало. Жалобы и претензии могли приноситься только в съезды союзных городов, собиравшиеся от случая к случаю, на которые являлись представители от всех городов, чьи интересы этого требовали. Во всяком случае, против портовых городов исключение из союза было средством очень действенным; так было например в 1355 г. с Бременом, который с самого начала выказал стремление к обособлению, и который вынужден был, вследствие громадных убытков, через три года снова просить о принятии его в союз.

Ганза ставила своей целью организацию посреднической торговли между востоком, западом и севером Европы по Балтийскому и Северному морям. Условия торговли там были необычайно сложными. Цены на товары в целом оставались довольно низкими, поэтому и доходы купцов в начале существования союза были скромны. Чтобы свести затраты к минимуму, купцы сами выполняли функции матросов. Собственно купцы со своими слугами и составляли экипаж судна, капитан которого избирался из более опытных путешественников. Если судно не терпело крушение и благополучно приходило к месту назначения, можно было начинать торг.

Первый общий съезд городов ганзейского союза состоялся в Любеке в 1367 году. Избранный ганзетаг (своеобразный парламент союза) распространял законы в виде грамот, впитывающих дух времени, отражавших обычаи и прецеденты. Высшим органом власти в Ганзе был общеганзейский съезд, рассматривавший вопросы торговли и взаимоотношений с иностранными государствами. В промежутках между съездами текущими делами руководил рат (городской совет) Любека.

Гибко реагируя на вызовы времени, ганзейцы быстро расширяли свое влияние, и скоро почти двести городов считали себя членами союза. Росту Ганзы способствовали равноправие родных языков и общего немецкого, использование единой денежной системы, жители городов ганзейского союза обладали равными правами в пределах союза.

Ганзейский союз был задуман и создан торговыми людьми, но под этим словом не следует разуметь купцов в принятом у нас смысле этого слова, а только крупных оптовых торговцев; розничные торговцы, которые предлагали свои товары на улицах, и которые соответствуют собственникам современных розничных магазинов, так же, как и ремесленники, не могли записываться в купеческие гильдии.

Когда купец становился ганзейцем, то с освобождением от нескольких местных налогов он получал массу привилегий. В каждом крупном городе в ганзейской слободе средневековый предприниматель мог получить любую нужную ему информацию: о действиях конкурентов, товарообороте, льготах и ограничениях, действующих в этом городе. Ганзейский союз создал эффективную систему лоббирования своих интересов и даже выстроил сеть промышленного шпионажа.

Ганзейцы пропагандировали здоровый образ жизни, внедряли представления о деловой этике, создавали клубы для обмена опытом бизнес-операций, распространяли технологии производства товаров. Они открывали школы для начинающих ремесленников и купцов. Это было настоящей инновацией для средневековой Европы, которая была погружена в хаос. По сути, Ганза сформатировала цивилизационный прообраз той Европы, которую мы знаем сейчас. Ганзейский союз не имел ни конституции, ни собственного бюрократического чиновничества, ни общей казны, а законы, на которых зиждилось сообщество, представляли собой всего лишь собрание грамот, меняющихся со временем обычаев и прецедентов.

Весь труд и поведение ганзейца строго регламентировались - от того, как обучать подмастерьев и нанимать квалифицированного мастера до технологии производства, торговой этики и самих цен. Но чувство собственного достоинства и меры им не изменяло: в клубах, которыми изобиловали города ганзейского союза, нередко выносили выговор тому, кто швырял тарелки на пол, хватался за нож, пил "ерша", играл в кости. Укоризне подвергались молодые люди, "... кто пьет лишнее, бьет стекла, обжирается и прыгает с бочки на бочку". И держать пари - это тоже считалось "не по-нашему". С осуждением говорит современник о купце, который заложил десять гульденов на спор, что год не будет причесываться. Выиграл ли он пари или проиграл, мы никогда не узнаем.

Кроме строго регламентированных правил, большого количества городов в составе и их вольного имперского положения, секретом ганзейского процветания была дешевизна массовых перевозок. По сей день работает вырытый крепостными графа Лауэнбергского еще между 1391 и 1398 годами Эльба-Любекский канал, правда, с тех пор углубленный и расширенный. Он позволяет намного срезать расстояние между Северным морем и Балтикой. В свое время он пришел на смену старому тележному пути из Любека в Гамбург, что впервые и сделало экономически выгодными перевозки сыпучих и других массовых грузов из Восточной Европы в Западную. Так в ганзейскую эру по каналу потекли восточноевропейские продукты питания и сырье - польское зерно и мука, сельдь прибалтийских рыбаков, шведский лес и железо, русский свечной воск и меха. А навстречу им - соль, добываемая под Люнебургом, рейнское вино и гончарные изделия, кипы шерстяных и льняных тканей из Англии и Нидерландов, пахучий тресковый жир, с далеких северных островов.

В зените своей славы XIV-XV веках Ганзейский союз, эта своеобразная купеческая федеративная республика, был не слабее любой европейской монархии. При необходимости он мог применить и силу, объявить непокорным торговую блокаду. Но к войне все же он прибегал в редчайших случаях. Однако, когда датский король Вальдемар IV в 1367 году напал на ганзейскую базу Висбю и начал угрожать всей балтийской коммерции, союз решил все-таки применить оружие.

Собравшись в Грейсвальде, представители городов постановили превратить свои торговые шхуны в боевые корабли. В море вышли подлинные плавучие деревянные крепости - на носу и корме высились высоченные платформы, с которых так удобно отражать атаку идущего на абордаж противника.

Первый бой ганзейцы проиграли, но в конце концов флот купцов Ганзы взял с боя Копенгаген, разграбил его, а король был вынужден в 1370 году подписать унизительный для него Штральзундский трактат о мире.

торговый и политический союз северо-немецких городов в XIV-XVII вв. во главе с Любеком. Осуществлял посредническую торговлю между Западной, Северной и Восточной Европой. Г. принадлежала торговая гегемония в Северной Европе. Упадок Г. начался с конца XV в. Формально просуществовала до 1669 г.

Отличное определение

Неполное определение ↓

ГАНЗА

от средне-нижненем. Hansa - союз, товарищество) - торг. союз северонем. городов во гл. с Любеком, существовавший в 14-16 вв. (формально до 1669). Г. выступила в качестве преемника нем. купечества 11-13 вв., гл. центром деятельности к-рого на В. Европы был о. Готланд (на этом основании совр. бурж. историография выделяет особый этап в развитии Г. - "купеческую Г." 11-13 вв. в противовес "Г. городов" 14-17 вв.). Экономич. роль Г. заключалась в монопольном посредничестве между производящими р-нами Сев., Зап., Вост. и отчасти Центр. Европы: Фландрия, Англия и Сев. Германия поставляли сукна, Центр. Европа, Англия и Скандинавия - металлы, Сев. Германия и зап. побережье Франции - соль, Вост. Европа - гл. обр. пушнину и воск. Кроме того, на В. экспортировалась соленая сельдь, вина, пиво и т. д. Нем. купцы взяли в свои руки торг. посредничество в условиях относит. слабости купечества Сев. и Вост. Европы, используя успехи нем. колонизации в славянских странах Вост. Европы и опираясь на воен. силы нем. рыцарских орденов (впоследствии один из них - Тевтонский - был даже принят в чл. Г.). Основание Риги и Ревеля - важнейших пунктов на пути к Смоленску, Полоцку и Новгороду, появление контор нем. купцов в Норвегии и получение ими привилегий для торговли во Фландрии в течение 1-й пол. 13 в., рост основанного на славянской территории Любека - гл. центра нем. торговли на В. Европы - подготовили образование союза: во 2-й пол. 13 в. были заключены соглашения Любека, Гамбурга, Штральзунда, Люнебурга и др. для защиты пути по проливам между Сев. и Балтийским м., о совместной чеканке монет и др. Окончат. оформление союза, впервые выступившего под назв. "Немецкая Ганза" в 1356, произошло в 1367-70, во время его победоносной войны против Дании, к-рой принадлежало господство над торг. путем между Сев. и Балт. м. Штральзундский мир 1370 с Данией, закрепив право Г. на беспрепятственный проход по проливам Зунд и Скагеррак, открыл период наибольшего расцвета Г. во 2-й пол. 14 - 1-й пол. 15 вв. В это время в нее входило до 100 городов (по др. данным - до 160, рамки Г. никогда не были строго очерчены). Вся система торг. сношений ганзейских городов опиралась на неск. контор в осн. производящих р-нах Европы - на конторы в Брюгге (Фландрия), Новгороде, Лондоне, Бергене (Норвегия) и др. Ганзейские купцы проникали и в Испанию и Португалию. Центром торговли с внутр. р-нами Европы (особенно с нем. городами Франкфуртом, Аугсбургом) и основным перевалочным пунктом на сухопутном и (с 1398) речном пути между Балт. и Сев. морями был Любек. Он выступал и в роли политич. главы союза. Здесь со 2-й пол. 14 в. собирались (хотя и нерегулярно) общие съезды ганзейских городов. Решения их (т. н. Recesse), скрепленные печатью Любека, были обязательны для чл. Г. Однако внутр. организация Г. отличалась расплывчатостью. У союза не было ни своего флота, ни войска, ни постоянных финансов (его воен. силы состояли из флота и войск отд. городов). Между отд. городами и группами городов, входившими в Г., существовала рознь, торг. соперничество, интересы их часто не совпадали (ливонские и вендские города). В ганзейских городах, экономика к-рых основывалась гл. обр. на торговле, власть находилась в руках купеч. патрициата. В кон. 14 - нач. 15 вв. прокатилась волна цеховых восстаний против патрициата, однако повсюду вскоре восстановившего объединенными усилиями свою власть. Большой ганзейский статут 1418 предусматривал решит. меры борьбы с социальными движениями внутри городов Г. Значение Г. для экономич. развития Европы было противоречивым. Стимулируя развитие текст., горнодоб. произ-ва на З. и в центре Европы, Г. несколько замедляла развитие этих же отраслей на В. Европы; с др. стороны, благодаря торговле вост. р-ны Европы получали сырье для развития металлообр. и ювелирного ремесла. Особенно важен был импорт благородных металлов. Сосредоточивая торговлю в руках нем. купцов, Г. упорно боролась против возможных конкурентов - городов-нечленов Г. (напр., Нарвы) и местного купечества, пытавшегося завязать непосредств. торг. сношения с внеш. миром, стремилась захватить в свои руки пром-сть стран-контрагентов (особенно это удалось в Швеции). Со 2-й пол. 15 в. наметился упадок Г. Развитие нац. экономики, расширение внеш. и внутр. торговли, укрепление позиций местного купечества в Англии, Скандинавских странах, на Руси к кон. 15 - нач. 16 вв. обострили противоречия Г. со странами-контрагентами. Немалую роль в упадке Г. сыграло и изменение мировых торг. путей. Стремясь сохранить свое положение и привилегии в новых условиях, Г. прибегает к любым средствам: вмешивается во внутр. дела отд. гос-в, особенно скандинавских, поддерживая благосклонных к ней правителей, ведет каперские войны с голландцами. Однако в кон. 15-16 вв. она теряла свои позиции одну за другой. В 1494 был закрыт нем. двор в Новгороде; контора в Брюгге постепенно утратила значение, а в 1553 была перенесена в Антверпен; в 1598 ганзейцы были лишены всех привилегий в Англии. К сер. 16 в. Г. уступила свое место голл., англ. и франц. купцам; формально она просуществовала до 1669. Изучение Г. в 18-19 вв. было монополией нем. дворянской и бурж. историографии. Г. Ф. Сарториус (1765-1828) и его последователи (К. Копман, Д. Шефер) интересовались преим. политич. историей Г. 14-15 вв. При этом в истории Г. искали доказательства способности немцев к "мировому господству", аргументы для оправдания колониальных устремлений Германии, Г. изображали как единств. стимул политич., экономич. и культурного развития стран-контрагентов. В тех же традициях писал позднее и Э. Денель. В 1870, к 500-летнему юбилею Штральзундского мира, было организовано Ганзейское историч. об-во (Hansische Geschichtsverein; существует и в наст. время; его ежегодный орган - "Hansische Geschichtsbl?tter", с 1871). Об-во занялось изданием источников по истории Г., однако преимущественно правовых - решений ганзейских съездов и грамот. В конце 19 - нач. 20 вв. В. Штида и др. начали издавать делопроизводственные источники - торг. и таможенные книги и др. В 1-й пол. 20 в., особенно в годы фаш. диктатуры, нем. историки продолжали проповедовать прежние националистич. взгляды, апеллируя уже не только к политич., но и экономич. истории Г. После войны часть ганзейских историков отказалась от этих взглядов. В их числе были Ф. Рериг, изучавший экономич. структуру ганзейских городов. Его теория о творч. роли торговли, якобы гл. стимуле произ-ва, основной городообразоват. силе, особенно на В. Европы, имеет большое число сторонников и в совр. бурж. историографии, ее придерживается глава ганзейской историографии в ФРГ П. Йоханзен и его школа. В центре внимания совр. бурж. историков Г. - время, предшествующее ее образованию, экономич. роль нем. купечества, его борьба за привилегии в др. странах (особенно скандинавских). Историки-марксисты (в частности, в ГДР), в противовес бурж. историографии, обращают особое внимание на исследование социальной структуры ганзейских городов, роли ремесл. элементов, народных, особенно плебейских движений (об исследованиях историков ГДР см. обзор К. Фритце и др. в кн.: Historische Forschungen in der DDR. Analysen und Berichte. Zum XI. Internationalen Historikerkongress in Stockholm August 1960, B., 1960). Историки стран нар. демократии впервые поставили вопрос о роли Г. для социально-экономич. развития Польши и др. балт. стран (М. Маловист). Из сов. специалистов Г. больше всего занимается М. П. Лесников, обративший внимание не на политич., а на социально-экономич. историю Г. и доказавший, что торговля Г. на В. Европы не носила неравноправного, "колониального" характера (в частности, для Новгорода). Источн.: Hanserezesse 1256-1530, hrsg. v. К. Koppmann, G. v. Ropp, D. Sch?fer u. F. Techen, Bd 1-24, Lpz., 1870-1913; Hanserezesse 1531-1560, Bd 1, hrsg. v. G. Wentz, Weimar 1937-41; Hansisches Urkundenbuch, Bd 1-11, Halle - Lpz., 1876-1938; Quellen und Darstellungen zur Hansischen Geschichte (Hansische Geschichtsquellen, Bd 1-7; новая серия Bd 1-12, Halle - В.. 1875-1956); Inventare hansischer Archive des 16. Jh., Bd 1-3, Lpz.-M?nch., 1896-1913; Abhandlungen zur Handels-und Sozialgeschichte, hrsg. im Auftrag des hansischen Geschichtsvereins, Bd 1-3, Weimar, 1958-60. Лит.: Лесников М. П., Ганзейская торговля пушниной в начале XV в., "Уч. зап. Моск. гор. пед. ин-та им. В. П. Потемкина". 1948, т. 8; его же, Торговые сношения Великого Новгорода с Тевтонским орденом в конце XIV в. и нач. XV в., "ИЗ", 1952, т. 39; Хорошкевич А. Л., Торговля Великого Новгорода с Прибалтикой и Зап. Европой в 14-15 вв., М., 1963; Lesnikov M., L?beck als Handelsplatz f?r osteurop?ische Waren im 15. Jh., "Hansische Geschichtsbl?tter", 1960, Jg. 78; Daenell E., Die Bl?tezeit der deutschen Hanse, Bd 1-2, В., 1905-1906; Sch?fer D., Die Hansest?dte und K?nig Waldemar von D?nemark, Jena, 1879; его же, Die deutsche Hanse, 3 Aufl., Lpz., 1943; Goetz L. К., Deutsche-Russische Handelsgeschichte des Mittelalters, L?beck, 1922; Jesse W., Der wendische M?nzverein, L?beck, 1928; R?rig F., Wirtschaftskr?fte im Mittelalter, Weimar, 1959; Johansen P., Die Bedeutung der Hanse f?r Livland, "Hansische Geschichtsbl?tter", 1941, Jg. 65-66; Arbusow L., Die Frage nach der Bedeutung der Hanse f?r Livland, "Deutsches Archiv f?r Geschichte des Mittelalters", 1944, H. 1. Jg. 7; Schildhauer J., Soziale, politische und religi?se Auseinandersetzungen in den Hansest?dten Stralsund, Rostock und Wismar..., Bd 1-2, Weimar, 1959; его же, Grundz?ge der Geschichte der deutschen Hanse, ZfG, 1963, H. 4; Fritze K., Die Hansestadt Stralsund, Schwerin, 1961; Hansische Studien. Heinrich Sproemberg zum 70. Geburtstag, В., 1961. А. Л. Хорошкевич. Москва. -***-***-***- Ганза в XIV - XV вв.

Немецкий ганзейский союз

Вступление 3

I. Начало ганзейского союза 4

- XIII в. 4

Международные контакты германских городов 4

Первый съезд Ганзы. Принципы организации союза 6

Города Ганзы 7

Некоторые факты из жизни ганзейцев 8

Виды ганзейских кораблей 8

Политика Ганзы 9

II. Расцвет союза и его упадок 11

Войны против Дании 11

Потеря Ганзой своего значения 11

Упадок Любека 14

III. Последние дни Ганзы 16

IV. Заключение 19

V. Список литературы 20

Вступление

К началу 2-го тысячелетия н.э. произошло перераспределение экономических и политических сил в Северной Европе. Развитие этого региона в частности и международных отношений в Европе в целом привело среди прочего к появлению уникального в истории примера межнационального обмена и кэкономической кооперации, к появлению «Ганзы городов» (Städtehanse). Понятие «ганза» («Hanse ») фламандско-готского происхождения и восходит ныне исчезнувшему восточногерманскому языку, языку племен готов. В переводе с готского это слово означает "союз, товарищество". Слово hanse часто применялось в северной Европе для обозначения всякой гильдии или ассоциации торговцев.

Начало Ганзейского союза

Германская морская торговля до середины XIII в.

Около 800 г. Карл Великий положил основание городскому устройству в германских городах, а Генрих I, первый король сакского происхождения, приблизительно около 925 года дал дальнейшее развитие этому устройству, основал новые города и даровал им известную самостоятельность и некоторые привилегии. Он упрочил морскую торговлю и охранял ее от усилившихся в то время морских разбоев датчан, он был первым и единственным германским королем, который не счел нужным ехать в Рим для коронования папой в качестве римского императора. К сожалению, уже сын Генриха I, Оттон Великий уклонился от этой политики. Впрочем, немецкому морскому делу и он оказал косвенную услугу своим походом против датчан, во время которого он вторгся в 965 г. в Нордмарк и принудил короля Гаральда признать его сюзеренитет. Этим однако ограничилась деятельность германских королей на пользу морского дела; в остальном германские мореплаватели были предоставлены собственным силам.

Несмотря на это и не взирая на грабежи норманнов, германская морская торговля уже в те времена достигла значительного развития; уже в IX веке торговля эта велась с Англией, Северными государствами и с Россией, при чем производилась она всегда на вооруженных торговых судах. Около 1000 года сакский король Этельред даровал германским купцам значительные преимущества в Лондоне; его примеру последовал впоследствии и Вильгельм Завоеватель. Особенно процветала в то время торговля с Кёльном - рейнскими винами; вероятно именно в это время, около 1070 года, был основан в Лондоне на берегу Темзы «Красильный двор», который в течение многих столетий был сборным местом для германских купцов в Лондоне и центральным пунктом для германской торговли с Англией; впервые о нем упоминается в договоре между Германией и Англией 1157 года (Фридрих I и Генрих II).

Этот период имел вообще чрезвычайно важное значение для германского мореплавания. В 1158 г. город Любек, быстро достигший блестящего расцвета вследствие усиленного развития торговли в Балтийском море, основал германскую торговую компанию в Висби, на острове Готланд; город этот находился приблизительно на половине пути между Траве и Невой, Зундом и Рижским заливом, Вислой и озером Мелар, и благодаря такому положению, а также и тому, что в те времена, вследствие несовершенства мореплавания, корабли избегали длинных переходов, в него стали заходить все суда, и, таким образом, он приобрел большое значение.

В том же году купцы из Бремена высадились в Рижском заливе, чем положили начало колонизации прибалтийского края, который впоследствии, когда морское могущество Германии пришло в упадок, был ею утрачен. Двадцать лет спустя, туда был отправлен из Бремена августинский монах Мейнгард, для обращения туземцев в христианство, а еще двадцать лет спустя крестоносцы из Нижней Германии прибыли в Лифляндию, завоевали эту страну и основали Ригу. Таким образом, в то самое время, когда Гогенштауфены совершали с громадными германскими армиями многочисленные римские походы, когда Германия выставляла армии для следовавших один за другим Крестовых походов в Святую землю, нижнегерманские мореплаватели начали это обширное предприятие и благополучно довели его до конца.

Международные контакты германских городов .

Образование вышеупомянутых торговых компаний и является началом Ганзы. Первая ганза возникла во Фландрии, где в 1200 г. в городе Брюгге, который в то время являлся первым торговым городом севера, образовалось товарищество из 17 городов, с определенным уставом, которое вело оптовую торговлю с Англией и носило название фландрской ганзы; товарищество это, впрочем, не приобрело политической самостоятельности.

Первый толчок к образованию немецкой ганзы исходил из Висби, где в 1229 г. германские купцы, являвшиеся представителями многих германских торговых городов, в том числе портовых городов Любека, Бремена, Риги и Гренингена и некоторых внутренних городов, как, например, Мюнстера, Дортмунда, Зеста, заключили договор со смоленским князем; это было первым выступлением «общества германских купцов»; слова ганза вошло в употребление значительно позже.

Таким образом Висби получил преимущество перед немецкими городами, но преимущество это вскоре перешло к Любеку, который в 1226 г. сделался вольным имперским городом и изгнал датский гарнизон. В 1234 г. город был обложен датчанами с моря и суши и стал готовится к бою; его флот атаковал неожиданно уничтожил противника. Это была первая германская морская победа, одержанная притом над превосходящими силами.

Этот крупный успех, по которому можно судить о силе и воинственности любекского флота, дал городу право занять первенствующее место. Вскоре (в 1241 г.) Любек заключил с Гамбургом союз для содержания на общие средства флота с целью поддерживать свободу сообщений по морю, т. е. для выполнения функций морской полиции в немецких и датских водах, при чем полицейский надзор имел главным образом в виду самих датчан. Таким образом эти два города взяли на себя одну из главных задач военного флота.

Несколько лет спустя, во время войны с Данией, любекский флот опустошил датское побережье, сжег замок в Копенгагене и разрушил принадлежавший в то время Дании Стральзунд. Впоследствии флот этот в свою очередь потерпел поражение, но, тем не менее, заключенный в 1254 г. мир был выгоден для Любека.

Это было начало того тяжелого времени, когда Германия осталась без императора, время долгого междуцарствия, наступившего с прекращением династии Гогенштауфенов, в течение которого в Германии царил ужасающий произвол. До этого времени германские города, при возникновении разногласий с иностранными государствами, всегда опирались на германских князей, которым приходилось, правда, платить хорошие деньги за оказываемую ими помощь; с этого же времени городам этим приходилось надеяться только на самих себя.

Искусство и доверие, заслуженное «обществом германских купцов» создали для германцев во всех местах, где они производили торговлю, первенствующее положение и широкие привилегии - во Фландрии (Брюгге), в Англии (Лондон), в Норвегии (Берген), в Швеции, а также и России, где в то время возник очень большой торговый центр в Новгороде, связанном водным сообщением с Невой. Это был самый большой город в России, имевший около 400 000 жителей (к концу XIX в. их было там не более 21 000).

В каждом из этих городов у германцев имелась своя контора, им принадлежали большие подворья и даже целые городские кварталы, пользовавшиеся особыми правами и убежища, с собственной юрисдикцией и т. п. Торговые сношения востока с западом и обратно, главным образом из Балтийского моря в Брюгге и в Лондон были очень обширны.

В этих конторах жили и учились у старых, опытных купцов молодые германские купцы, которые здесь приобретали навык в торговых делах и житейский опыт, а также политические и личные связи, в которых они нуждались для того, чтобы впоследствии самим стать во главе торгового дома или даже родного города и Ганзы.

В это время Любек, как естественный глава союза, начал заключать, без особого уполномочия, от имени «всего купечества римской империи» договоры, в которых выговаривались одинаковые преимущества для всех немецких городов. В противоположность обычной эгоистичности немцев, здесь выказался широкий и благородный государственный взгляд на дело и сознание общности национальных интересов. Во всяком случае, этот успех, который национальное чувство одержало над противоположными интересами отдельных городов, должен быть объяснен долгим пребыванием в чужих странах, население которых всегда относилось к германцам, каково бы ни было их происхождение, как к соперникам и даже к врагам.

В это же время, под влиянием все возраставшей силы рыцарей-разбойников, и вследствие полного отсутствия общественной безопасности, образовался рейнский городской союз, состоявший из 70 городов, расположенных на пространстве от Нидерландов и до Базеля; это был вызванный необходимостью самообороны союз бюргеров против царившего беззакония. Союз этот энергично принялся за дело и сломил упорство многих рыцарских замков; однако, после избрания на царство Рудольфа Габсбурга, который принял решительные меры против рыцарей-разбойников, союз этот прекратил свое существование.

Первый съезд Ганзы. Принципы организации союза.

Относительно тех переговоров, которые предшествовали более тесному союзу городов, получивших впоследствии название ганзейских, никаких сведений до нас не дошло, кроме того, что в 1260 г. в Любеке состоялся первый общий съезд представителей Ганзы, при чем, однако, даже год этого важного события в точности не известен. Сведения, касающиеся этого союза крайне скудны. Число городов, принадлежавших к Ганзе, указывают очень различно, причем некоторые насчитывают их до 90. Некоторые города внутри страны присоединились к Ганзе ради связанных с этим торговых выгод, но только номинально, и не принимали в ее делах почти никакого участия.

Во главе союза стоял так называемый ганзетаг, род парламента, состоявшего из городских представителей. Сначала все это кажется само собой разумеющимся и простым, однако Ганзейский союз не имел постоянной организации - ни центральной власти, ни конституции, ни общей вооруженной силы, ни флота, ни армии, ни собственного бюрократического чиновничества, ни общей казны, а законы, на которых зиждилось сообщество, представляли собой всего лишь собрание грамот, меняющихся со временем обычаев и прецедентов.

Мало того, ганзейцы не отмечали никакого дня независимости, да и вообще они не признавали каких-либо общих праздников, разве что церковные. Не было у них и "великих вождей" или руководителей, которыми полагалось бы восхищаться, и никакого "общего дела", достойного того, чтобы за него сложить голову.

Представительство было поручено главному городу союза - Любеку вполне добровольно, так как его бургомистры и сенаторы считались наиболее способными вести дела, а вместе с тем этот город взял на себя связанные с этим расходы на содержание военных кораблей. Входившие в союз города были удалены друг от друга и отделены не принадлежавшими к союзу, а часто даже враждебными владениями. Правда, города эти по большей части были вольными имперскими городами, но тем не менее в своих решениях они часто находились в зависимости от правителей окружающей страны, а правители эти, хотя и были германскими князьями, однако далеко не всегда были расположены в пользу Ганзы, и даже наоборот, часто относились к ней недоброжелательно и даже враждебно, разумеется кроме тех случаев, когда нуждались в ее помощи. Независимость, богатство и могущество городов, которые были сосредоточием религиозной, научной и художественной жизни страны, и к которым тяготело ее население, стояли бельмом в глазу этих князей.

Таким образом, ганзейским городам приходилось защищаться не только от внешних врагов, но и от собственных князей. Поэтому, положение союза было крайне тяжелое и ему приходилось вести умную и осторожную политику по отношению ко всем заинтересованным властителям и искусно пользоваться всеми обстоятельствами, чтобы не погибнуть и не дать распасться союзу.

Города Ганзы

Под эгидой Ганзейского союза с XIII по XVIII век состояло около двухсот городов, раскинувшихся от приполярного Бергена в Норвегии, на берегу Северного моря, и вплоть до русского Новгорода. Здесь, наряду с родными языками, в ходу был общий немецкий, пользовались единой денежной системой, а жители обладали равными правами в пределах своего сословия.

В 1293 году членство в Ганзе оформили двадцать четыре города., а к 1367 году их количество возросло более, чем втрое.

В основе управления лежали хартии, пожалованные городам самим императором священной Римской империи германской нации. Они определяли границы городов, давали им право вести торговлю, чеканить монету, возводить крепостные стены, ловить рыбу, молоть зерно, организовывать ярмарки, вводить некоторые собственные законы, вместо того чтобы каждый раз обращаться к самому монарху.

К числу ганзейских принадлежали Льеж и Амстердам, Ганновер и Кельн, Геттинген и Киль, Бремен и Гамбург, Висмар и Берлин, Франкфурт и Штеттин (ныне Щецин), Данциг (Гданьск) и Кенигсберг (Калининград), Мемель (Клайпеда) и Рига, Пернов (Пярну) и Юрьев (Дерпт, или Тарту), Стокгольм и Нарва. В славянских городах Волин, что в устье Одера (Одры) и на нынешнем польском Поморье, в Кольберге (Колобжеге), в латышском Венгспилсе (Виндаве) существовали крупные ганзейские фактории, которые оживленно скупали местные товары и, к общей выгоде, продавали привозные.

Все ганзейские города союза делились на три района:

3) И наконец, третий район, состоял из Висби и городов, лежавших в Прибалтийских провинциях, как например, Рига и др.

Любек с самого начала и до конца существования Ганзы был ее главным городом; это доказывается тем, что тамошний суд в 1349 г. был объявлен апелляционной инстанцией для всех городов, в том числе и для Новгорода.

Некоторые факты из жизни ганзейцев

Горожане ревностно охраняли добытую ими независимость. Общеизвестной поговоркой было: "Городской воздух - это свобода". Если крепостному удавалось бежать в город и там прожить, не выходя за его стены, ровно год и один день, он уже не являлся чьим-то имуществом. Так что распространение Любекского права представляло собой подрыв привилегий дворянства и возникновение зачатков современного нам среднего сословия, на котором теперь зиждется общество европейского типа.

Секретом ганзейского процветания была дешевизна массовых перевозок. По сей день работает вырытый крепост- " ными графа Лауэнбергского еще между 1391 и 1398 годами Эльба-Любекский канал, правда, с тех пор углубленный и расширенный. Он позволяет намного срезать расстояние между Северным морем и Балтикой. В свое время он пришел на смену старому тележному пути из Любека в Гамбург, что впервые и сделало экономически выгодными перевозки сыпучих и других массовых грузов из Восточной Европы в Западную. Гак в ганзейскую эру по каналу потекли восточноевропейские продукты питания и сырье - польское зерно и мука, сельдь прибалтийских рыбаков, шведский лес и железо, русский свечной воск и меха. А навстречу им - соль, добываемая под Люнебургом, рейнское вино и гончарные изделия, кипы шерстяных и льняных тканей из Англии и Нидерландов

В старых грамотах содержатся сведения о том, что из Любека в Берген ежегодно совершали плавание не менее двадцати судов. Тут их встречали представители ганзейской "конторе", которые уже знали спрос на привезенное добро и держали на складах готовый товар для обратного странствия. Эти "конторе" представляли собой фактории с целиком мужским населением. Существовал обычай засылать сюда из немецких ганзейских городов подростков для прохождения своего рода практики и "дубления шкуры".

Размещались здесь ганзейцы около самой гавани в трех десятках узких, вытянувшихся вдоль воды неотопляемых трехэтажных домах, состоявших под охраной сторожевых псов. В каждом таком доме - целый лабиринт складов, конторских комнат, помещений для лебедки и ворота, а также спальни, где на скользящей в пазах вагонной дверью высились двухэтажные нары. Спали подмастерья в отсеке по двое на матрасе, набитом морской травой. Только "аромат" рыбы, ворвани и морской травы мог хоть как-то противостоять запаху скученных давно не мытых людей. Посетители обоняют эту смесь, струящуюся от бревенчатых стен, сохранившихся и сегодня в бергенском Ганзейском музее.

Торговое дело должно было прочно держаться в ганзейских руках. И старшие купцы строго запрещали младшим сотрудникам "конторе" не только поселяться вне ее, в норвежском городе, но даже и жениться на местных девушках. Тут приговор был один: смертная казнь.

Виды ганзейских кораблей

«Фреде-коггами» (Frede-koggen) назывались корабли, которые несли полицейскую службу вблизи берегов и гавани; на содержание их взималась определенная пошлина. Все купеческие суда были вооружены, но в позднейшие времена Ганза имела и специальные военные корабли. Приводим несколько цифр, относящихся, впрочем, к более позднему времени: шведский флагманский корабль, взятый в бою любекским флотом, имел 51,2 метра длины и 13,1 метров ширины, вооружение состояло из 67 пушек, не считая ручного оружия; любекский флагманский корабль имел по килю 37,7 метра, при чем наибольшая длина его была 62 метра; на носу и на корме были высокие башни, всех орудий от 40 до 2,5 фунтового калибра на нем было 75, экипаж включал 1075 человек.

Политика Ганзы

Значение и самое существование Ганзы основывалось на том, что она сделалась необходимой для окружающих государств, частью своим посредничеством в доставке нужных товаров, отдачей в наем судов, ссудами денег и т. п., так что государства эти находили выгоды в своих сношениях с германскими приморскими городами, - частью же тем, что Ганза сделалась большой силой на море.

Условия тогдашнего времени были таковы, что когда дело шло о приобретении или сохранении каких-либо преимуществ, обе стороны действовали не особенно разборчиво; Ганза прибегала, прежде всего, к подаркам и подкупам, но нередко и прямо приступала к насилию, как на суше, так и на море, при чем делала это часто даже без объявления войны. Оправдывать насилие, часто сопряженное с жестокостью, конечно, нельзя, но тот, кто хочет добиться успеха, должен вести энергичную политику.

В 1280 г. Любек и Висби взяли на себя охрану торговли в Балтийском море, т. е. морской полицейский надзор; три года спустя Ганза заключила союз с герцогами Мекленбургскими и Померанскими для поддержания мира против маркграфов Бранденбургских. Когда к этому союзу присоединился датский король Эрик Глиппинг, норвежский король Эрик неожиданно наложил арест на германские торговые суда и на все имущество, принадлежавшее германцам на суше. Вследствие этого Любек, вместе с венденскими городами и с Ригой снарядил флот, который разорил норвежскую торговлю, опустошил побережье и нанес стране такие убытки, что король оказался вынужденным заключить 31 октября 1285 года в Кальмаре мир, уплатить Ганзе военное вознаграждение и предоставить ей значительные торговые преимущества. Когда король Христофор II был изгнан из Дании, он обратился к Любеку за помощью, которая и была ему оказана; он был отправлен назад в Данию и восстановлен на троне, за что должен был предоставить почти неограниченные привилегии германскому купечеству. Такая же история произошла и с королем Магнусом Норвежским, несмотря на то, что он относился к Ганзе враждебно.

В 1299 году представители Ростока, Гамбурга, Висмара, Люнебурга и Штральзунда заключили соглашение, что «впредь не будут обслуживать парусник того купца, который не входит в Ганзу». Ганза стала коллективным монополистом северной торговли.

Вследствие привилегий, которыми пользовалась Ганза, с Балтийского моря совершенно исчезла скандинавская и русская торговля, а английская заняла второстепенное место, Ганза владычествовала от Невы до Нидерландов над морем и над торговлей.

Расцвет Ганзы и ее упадок

Войны против Дании

В 1362 г. начались войны Ганзы против Вальдемара III, который создал величие и могущество Дании. В том же году был занят остров Готланд. Висби, и германское подворье в нем были разграблены, при чем было пролито много крови. Тогда Ганза заключила союз со Швецией и Норвегией; в начале мая ганзейский флот появился в Зунде, но союзники Ганзы не явились. Тогда ганзейский адмирал Виттенберг один атаковал Копенгаген, взял его, а затем переправился в Сконию, которая в те времена принадлежала Дании, и осадил Гельсингборг. Здесь, однако, он был захвачен врасплох датским флотом и потерял 12 больших «коггов»; армия должна была спешно сесть обратно на суда и возвратиться в Любек. Над Виттенбергом состоялся суд и он был казнен.

После этого наступил мир, продолжавшийся несколько лет, но в ноябре 1367 г., на общем собрании Ганзы, состоявшемся в Кёльне, 77 городов, начиная с Нарвы и до Зирик-Зее, решили всеми силами вести войну против Вальдемара. Был снаряжен большой флот, который начал с того, что в апреле 1368 года так основательно разорил норвежское побережье, что король стал просить мира; после этого флот направился в Зунд и в мае взял Копенгаген, затем Гельсингер, и вынудил Вальдемара покинуть свою страну.

По мирному договору, помимо большой контрибуции, за Ганзой было признано право утверждать королей Северных Государств. Это было громадным успехом в особенности потому, что достигнут он был не силами могущественного государства, а силами союза городов.

После этого неслыханного успеха, Ганза, по-видимому, стала пренебрегать полицейским надзором на морях; морской разбой распространился до такой степени, что города Висмар и Росток сочли необходимым выдавать каперские свидетельства против кораблей трех северных держав. Это, однако, еще ухудшило дело, так как вследствие этого в этих городах образовалось большое, сильное общество «Ликенделеров», ставшее известным под именем «Братьев Виталийцев», которое снаряжало целые разбойничьи эскадры, грабившие все, что не принадлежало этим двум городам. Они, впрочем, не ограничивались одним разбоем, но даже напали на Берген и причинили Ганзе такие убытки, что в 1394 г. Любек выслал против них флот, состоявший из 35 коггов, который, однако, не одержал решительного успеха, и только когда Тевтонский орден, также имевший в те времена большую силу на море, выслал против них флот и отнял у них в 1398 г. Готланд и Висби, Виталийцы оказались вынужденными уйти в Северное море, где еще долго продолжали разбойничать.

Потеря Ганзой своего значения

Несмотря на все свои коммерческие и ратные успехи, Ганза, консервативная до мозга костей, сама себе постепенно создавала трудности. Ее правила требовали, чтобы наследство делилось между многочисленными детьми, а это препятствовало накоплению капитала в одних руках, без чего "дело" не могло расширяться. Постоянно не подпуская к власти цеховое ремесленничество, неповоротливые старшие купчины помалкивали низшие классы к кровавому бунту, особенно опасному внутри собственных городских стен. Вечное стремление к монополии возбуждало возмущение в других странах, где росло национальное чувство. Может быть, важнее всего стало то, что ганзейцам недоставало поддержки центральной власти в самой Германии. Были и другие беды: в 1530 году "черная смерть" - чума - опустошала один немецкий город за другим. От ее дыхания скончалась четверть всего населения. В XV веке улов сельди в Балтике резко пошел на спад. Крупную гавань в Брюгге заволокло илом, так что город был отрезан от моря.

Таким образом, в начале XV-го столетия ганзейский союз начал терять свою силу. Главнейшие голландские гавани, пользуясь преимуществом своего положения ближе к океану, предпочли вести торговлю за собственный счет. Новая война Ганзы с Данией в 1427-35 гг., во время которой эти города оставались нейтральными, принесла им громадные выгоды и тем нанесла ущерб Ганзе, которая, впрочем, сохранила все, чем до тех пор владела. Распадение союза выразилось, однако, уже в том, что за несколько лет до заключения общего мира, Росток и Штральзунд заключили с Данией свой сепаратный мир.

Большое значение имело также то печальное обстоятельство, что начиная с 1425 г. прекратился ежегодный ход рыбы в Балтийское море. Она направилась в южную часть Северного моря, что способствовало расцвету Нидерландов, так как во всем мире, в особенности на юге, ощущалась сильная потребность в постном продукте.

Затем возникла каперская война между Ганзой и Голландией, которая прекратилась только через пять лет и вызвала отделение крупных голландских портовых городов от Ганзы, так как с развитием судоходства условия торговли для этих городов стали чересчур разниться от условий торговли Ганзы, центр тяжести которой находился на Балтийском море. Вследствие этого тесное единение этих городов с Ганзой, с выгодой для обеих сторон, сделалось уже невозможным. Голландия начала развивать свою мировую торговлю.

Политика Ганзы также понемногу утратила свою первоначальную предусмотрительность и энергию; к этому присоединилась еще и неуместная бережливость по отношению к флоту, который содержался в недостаточной численности. Ганза без всякого противодействия смотрела на соединение в одних руках власти над тремя Северными королевствами, к которым присоединились еще и герцогства Шлезвиг-Голштинские, и допустила образование такой силы, какой никогда на севере еще не существовало. В 1468 г. Эдуард IV, король английский, отнял у Ганзы все ее привилегии и оставил их только за городом Кёльном, который и был вслед за тем исключен из Ганзы. В последовавшей затем каперской войне Ганза понесла большие потери, несмотря на то, что у Англии в те времена военного флота не было. Не принесло пользы и то обстоятельство, что эскадра восточных ганзейских городов помогла Эдуарду IV, изгнанному из своей страны, возвратиться в нее, так как Эдуард продолжал враждебно относиться к Ганзе, и только когда сильный ганзейский флот опустошил английское побережье на много миль внутрь страны, захватил множество судов и повесил их экипажи, Эдуард IV в 1474 г. согласился на выгодный для Ганзы мир, по которому подтвердил все принадлежавшие ей привилегии и уплатил военное вознаграждение. Отсюда очевидно, что Ганзу спасла только ее сила на море.

Ганза была бессильна только против одного государства - России, так как она в те времена совершенно не соприкасалась с морем; поэтому для Ганзы было сильным ударом, когда русский царь в 1494 г. неожиданно приказал разграбить немецкое подворье в Новгороде, заковать в цепи и посадить в тюрьму 49 проживавших там немцев. При таких исключительных обстоятельствах Ганза обратилась за помощью к императору, но последний сохранил с русскими свои дружеские отношения; вот каково было в те времена отношение главы империи к ганзейским городам! Подобное же отношение проявилось и несклько позже, когда король Иоганн Датский выхлопотал у императора повеление об изгнании всех шведов, что нарушило все торговые связи Ганзы со Швецией.

В это время внутренняя связь в союзе окончательно распалась. Когда в конце 1509 г. Любек объявил войну Дании к нему присоединились только Росток, Висмар и Штральзунд. Несмотря на это, ганзейский флот и здесь показал свое превосходство, и в конце 1512 года в Мальме, все привилегии Ганзы были снова подтверждены.

Но тем не менее силы дворянства и духовенства были сломлены, возникло ленное и бюрократическое государство, вследствие чего королевская власть усилилась и даже стала неограниченной. Морская торговля сильно развилась и в последнее время распространилась до Ост и Вест-Индии. Влияние ее на государственное хозяйство, а также значение ввозных пошлин, обнаруживалось все яснее; короли не желали больше допускать, чтобы вся торговля их страны находилась в чужих руках, да притом в руках иностранной державы, что исключало всякую возможность конкуренции. Они не желали более подчиняться воспрещению повышать ввозные пошлины на своих границах и не хотели даже допускать в этом отношении каких-либо ограничений. Вместе с тем и привилегии, предоставленные Ганзе, иногда очень обширные, как например, экстерриториальность, право убежища в подворьях, собственная юрисдикция и проч. давали все сильнее себя чувствовать.

Неприязненное отношение к действиям Ганзы постоянно возрастало, как у иностранных, так и у германских князей. Конечно, они имели возможность создать таможенные заставы против портовых городов, но тогда они оказывались совершенно отрезанными от морских сообщений. Терпеть эти тяжелые ограничения, а также независимость богатых вольных городов, лежащих в их владениях, делалось все невыносимее по мере того, как формировались их взгляды на финансовые вопросы и возрастала собственная власть и величие этих князей. Времена монополий в морской торговле миновали, но руководители Ганзы не понимали признаков новых времен и крепко держались тех целей и тех средств, которые они унаследовали от своих предшественников.

Тем временем изменились и условия судоходства; интересы портовых городов, разбросанных на побережье, на протяжении более двух тысяч километров, все более расходились, при чем частные интересы каждого отдельного города приобретали все более преобладающее значение. Вследствие этого фламандские и голландские города уже раньше отделились от Ганзы, затем из нее был исключен Кёльн, а связь между остальными городами все более ослабевала. Наконец Любек остался почти один с Венденскими городами и городами Передней Померании.

К этим обстоятельствам присоединилось еще и духовное возрождение тех времен, вызванное великими заокеанскими открытиями, и, благодаря реформации, распространившееся вширь и вглубь не только в религиозной, но и в социальной области, так что все существовавшие до тех пор отношения подверглись глубоким изменениям. Это вызвало такие же осложнения во внутреннем положении ганзейских городов, как изменившиеся политические условия в международном их положении.

В руках этих гильдий сосредоточивалось все управление в ганзейских городах, но гильдии эти состояли не из одних наследственных фамилий и не являлись таким образом патрицианской организацией - все вновь прибывающие крупные оптовые торговцы могли вступать в гильдию. На самом деле это, конечно, случалось не часто, и вся власть сосредотачивалась в руках богачей, так как имущественный ценз был решающим.

Такое устранение от дел малоимущих классов и ранее уже возбуждало неудовольствие и волнение в городах, в особенности среди ремесленников. Глубокий духовный переворот, вызванный реформацией, дал могучий толчок к существенным социальным и политическим изменениям; возникшая вследствие этого в Верхней Германии крестьянская война, сопровождавшаяся печальными событиями - общеизвестна. В вольных имперских городах тоже началось сильное брожение, однако взрыв последовал значительно позже, отчасти потому, что как раз в это время в Северных государствах произошли события, которые привлекли все внимание Ганзы к внешним делам.

Упадок Любека

В 1520 г. Карл V, который уже в то время был испанским королем, был избран германским императором. При разделе со своим братом Фердинандом, он сохранил за собой Нидерланды, к которым присоединил еще западную Фрисландию и Утрехт; вследствие этого Германия утратила богатое побережье с устьями Рейна, Мааса и Шельды. Это, конечно, было очень выгодно для морской торговли Нидерландов. В то же время Христиан II, король датский, сделавшийся зятем Карла V и питавший острую ненависть к Ганзе, начал покровительствовать нидерландской торговле в Балтийском море. Это был деспотичный властитель, питавший самые обширные замыслы - покорить всю Швецию, сосредоточить в Копенгагене всю торговлю Балтийского моря и сделать из этого города центральное складочное место для всего востока, и таким образом низвести деятельность Ганзы к одной местной торговле. Это дало повод Ганзе, несмотря на то, что влияние ее значительно упало, еще раз решительно вмешаться в судьбы Северных королевств.

В 1519 г. Густав Ваза бежал от Христиана II в Любек, который не только отказался его выдать, но даже оказал ему поддержку и помог переправиться в Швецию; Христиан II подчинил себе Швецию, но возбудил против себя в стране сильнейшую ненависть вследствие устроенной им в Стокгольме резни, а когда Густав Ваза поднял восстание, то Ганза открыто стала оказывать ему поддержку. Ганзейский флот опустошил Борнгольм, сжег Гельсингер, угрожал Копенгагену и помогал при осаде Стокгольма. 21 июня 1523 года датский комендант города поднес ключи от города ганзейскому адмиралу, который в свою очередь передал их Густаву Вазе, уже ставшему Густавом I. Густав в награду за оказанную помощь предоставил Ганзе значительные привилегии.

Еще до этого, при поддержке Любека, в Ютландии был избран датским королем, вместо Христиана II, Фридрих I Голштинский. Ганзейский флот завоевал для него Зеландию и помог при осаде Копенгагена, который сдался 24 апреля 1524 года; таким образом и датский король попал в свою столицу и вступил во владение своим царством при содействии Ганзы.

Христиан II бежал еще до этого, но через несколько лет, при помощи Голландии, он сделал попытку снова завоевать Норвегию. Он высадился в Норвегии и быстро достиг значительных успехов; Дания колебалась, но Ганза немедленно выслала против него флот, которому энергичными действиями удалось принудить Христиана к сдаче, при чем однако он сдался не Ганзе, а своему дяде Фридриху I, который засадил его в замок Зондербург, где и держал его в заточении в течении 28 лет, до его смерти в 1559 году. Таким образом ганзейский флот помог Густаву Вазе взойти на шведский престол и ввел его в столицу, содействовал свержению Христиана II и вступлению на престол вместо него Фридриха I, затем он же вторично сверг Христиана II и помог обезвредить его. Это были, несомненно, крупные деяния, но это была уже последняя вспышка ганзейского морского могущества.

Еще до этого последнего похода против Христиана II, в 1500 г. в Любеке возникли волнения, имевшие целью свергнуть патрицианское городское управление; оба бургомистра бежали, и предводитель движения, Юрген Вулленвебер, стал во главе города, а вместе с тем взял на себя и руководство Ганзой. Если бы он проникся новыми идеями, которые помогли бы ему обеспечить и укрепить, согласно господствующее положение Любека, которому со всех сторон грозили опасности, то средства, к которым он для этого прибегал, вероятно, не подверглись бы слишком суровому осуждению. Однако все его старания, после того, как он революционным путем добился руководящей роли, были направлены исключительно на то, чтобы восстановить морское господство Любека и, путем устранения других народов, в особенности Голландии, закрепить за Любеком монополию торговли в Балтийском море. Средством для достижения этой цели должны были послужить протестантство и демократия. Всем остальным ганзейским города предполагалось дать демократическое устройство, что и удалось выполнить; Дания должна была сделаться протестантской республикой, а сам он хотел сделаться властителем Зунда, который в те времена являлся почти единственным путем сообщения между Балтийским и Немецким морем.

Тем временем прежние бургомистры Любека добились решения имперского камерного суда, которые угрожало любекскому демократическому правлению изгнанием из империи; этого было достаточно, чтобы настолько испугать любекцев, что они постановили низложить Вулленвебера и восстановить прежнее городское правление. Это доказывает, насколько непрочно было то основание, на котором Вулленвебер создал свое краткое господство.

План Вулленвебера не был сообразован с новыми обстоятельствами, при чем не было им принято в расчет и действительное соотношение сил. Он не подготовил ни союзов, ни армии, ни флота и надеялся достичь крупных успехов при помощи одних только сговоров с бургомистрами в неприятельских странах и посредством народных восстаний против существовавшего порядка вещей. Он сам не обладал никакими выдающимися талантами, и грандиозное, но фантастическое предприятие его было лишено всех тех данных, которые могли бы обеспечить успех; поэтому оно и провалилось, к великому ущербу Любека, при чем и сам Вулленвебер погиб.

Значение Любека настолько упало, что после того, как Густав I без церемоний уничтожил все привилегии Ганзы, Христиан III, король датский, со своей стороны также перестал обращать на эти привилегии какое-либо внимание. В 1560 г. Германия утратила прибалтийские провинции, колонизация которых была начата ею ровно 400 лет тому назад, при чем ни император, ни страна не пошевелили пальцем по этому поводу. Русский царь покорил Нарву и Дерпт (1558 г.) и запретил Ганзе судоходство в Лифляндии; Эстляндия была завоевана Эриком XIV, королем шведским, который вовсе не признавал Ганзы, а Курляндия подпала под власти Польши.

Последние дни Ганзы

Начиная с 1563 года, Любек, в союзе с Данией, снова вел против Швеции, захватившей незадолго перед тем ганзейский торговый флот, семилетнюю войну, в которой (что очень знаменательно для тогдашнего положения дел) даже Висмар, Росток и Штральзунд оставались нейтральными.

Однако, Швеция была так ослаблена настойчивым наступлением союзников и внутренними неурядицами, что предоставила море в их власть. Новый король Иоганн, заключил 13 декабря 1570 года в Штетине довольно выгодный мир с Любеком, по которому уже не было речи о торговой монополии и о беспошлинной торговле; обусловленное по мирному договору военное вознаграждение выплачено не было. Когда же Иоганн почувствовал, что положение его на троне достаточно окрепло, он объявил себя «господином Балтийского моря» и на следующий же год запретил Ганзе торговать с Россией. Вместе с тем он организовал каперскую войну против Ганзы, при чем, однако, из уважения к Испании, не трогал нидерландских кораблей. У Ганзы не было достаточно сильного флота, чтобы с успехом выступить против него, торговля ее терпела громадные убытки, между тем как Нидерланды богатели.

Незадолго перед этим Ганзе еще раз представился случай для крупного политического выступления. В 1657 г. в Нидерландах вспыхнуло восстание против Филиппа II, которое, после 40-летней борьбы, наконец избавило их от испанского ига; причиной войны были не только политические, но и религиозные мотивы; восставшие, принадлежавшие к реформатской церкви, умоляли Ганзу о помощи, и последней таким образом представлялся случай снова вернуть Германии германский народ и германскую землю, но Ганза упустила этот случай, отказав в просимой помощи. Так же поступили и все лютеранские германские князья, и помощь Нидерландам оказали только некоторые князья западной Германии, принадлежавшие к реформатскому исповеданию.

В начале XVII века Любек снова делал несколько попыток завязать сношение с Россией и с Испанией, но без существенных результатов, а 30-летняя война окончательно погубила остатки германского господства на море и все германское судоходство.

Особенности ганзейского союза, не имевшего ни крепкой внутренней организации, ни определенного и постоянного верховного управления, не давали этому союзу возможности создать на море значительные боевые силы. Ни союз, ни отдельные города не имели постоянного флота, так как даже «фреде-когги», которые иногда подолгу содержались на службе, предназначались исключительно для морского полицейского надзора.

Очевидно, что вследствие этого являлось необходимым при каждой войне всякий раз снова собирать военные силы. Сообразно с этим и самое ведение войны ограничивалось действиями у неприятельского побережья, при чем действия эти сводились к не связанным между собой экспедициям, нападениям и контрибуциям; о планомерных, научно обоснованных действиях на море, о настоящей морской войне и говорить не приходится, да в этом и не было надобности, так как и у противников почти никогда не было настоящих военных флотов.

Кроме того, ганзейский союз, и даже отдельные города союза, имели в своем распоряжении и другие средства, при помощи которых они могли предписывать свою волю противнику не прибегая к оружию. Ганза до такой степени властвовала над всей торговлей, в особенности в Балтийском море, где она в течение долгих лет неоспоримо являлась первой торговой державой, что ей часто было достаточно запретить торговые сношения (своего рода торговая блокада) с теми, кто к ней враждебно относился, чтобы этим привести противников к покорности. Монополия морской торговли, которой Ганза пользовалась в течение целых столетий на берегах Балтийского и Северного морей, проводилась ею с беспощадной строгостью, и в настоящем военном флоте для этого она не нуждалась.

Однако, обстоятельства начали складываться иначе, когда стали крепнуть отдельные государства и стала постепенно устанавливаться независимая власть князей. Участники Ганзы не поняли, что сообразно изменившиеся условиям и союзу необходимо изменить и свою организацию, и еще в мирное время приготовиться к войне; они допустили ту же ошибку, как впоследствии их

Несмотря, однако, на широкий кругозор в политических, и в особенности в торгово-политических делах, руководители Ганзы почти совершенно не понимали того значения, какое имело прочное господство на море, приобретение его и поддержание; союз напрягал свои силы равно настолько, насколько это было необходимо для достижения ближайших целей, а как только цели эти были достигнуты, боевые силы немедленно распускались. Морская стратегия в мирное время никогда Ганзой не применялась.

Не имея общего руководства и подчиняясь лишь некоторым общеобязательным строгим законам, торговое судоходство Ганзы тем не менее получило очень широкое развитие. Судоходство это, сообразуясь с хозяйственно-политическим характером Балтийского (а отчасти и Северного) моря, с самого начала играло роль единственного пути для торговли всего северо-востока Европы; германско-балтийская торговля доходила до Гослара и Зеста, несмотря на то, что последний лежал ближе к Северному морю: в последнем городе еще не так давно имелась «шлезвигская компания».

Условия торговли и судоходства в Северном море были более свободны, не только вследствие общего географического положения германского побережья этого моря, но и вследствие того, что на этом море ганзейский союз не являлся полным господином, а должен был выдерживать сильную конкуренцию с другими морскими народами. И на том, и на другом море Ганзу постепенно стали замещать энергичные голландцы; Ганза распадалась, силы ее раздроблялись, и, в конце концов, за ней осталась (по крайней мере в Балтийском море) только местная прибрежная торговля и каботажное судоходство. Так например, торговые фирмы Любека под конец занимались почти исключительно торговлей между Прибалтийскими гаванями и Гамбургом, а Гамбург в союзе с Бременом держал в своих руках почти всю торговлю с западной и южной Европой.

Торговля Ганзы по большей части носила характер только посреднических операций, преимущественно с сырыми материалами, причем и в этом отношении продукты прибалтийских стран имели преобладающее значение. В первые времена ганзейские купцы сами закупали нужные товары, сами перевозили их и сами продавали на месте потребления; вследствие этого германские купцы путешествовали по всему свету и могли везде лично знакомиться с делом и составлять себе правильный взгляд о важнейших условиях торговли и судоходства. Однако и это знакомство с общим ходом дел и со значением морской силы не привело к созданию центральной власти для обслуживания на море общих национальных интересов, и частные интересы продолжали играть преобладающую роль. Так продолжалось и тогда, когда повсюду кругом силы отдельных князей и народов стали возрастать и все они начали организовывать свои морские силы.

Тридцатилетняя война почти совершенно уничтожила германскую торговлю, а вместе с тем и германское судоходство; изменились и главные пути, по которым торговля направлялась к океану и на запад Европы, при чем страны Ближнего Запада приобрели руководящую роль, которая вскоре распространилась до самых восточных окраин Балтийского моря.

Предметом всегдашних претензий Ганзы и основой ее процветания были торговые монополии, беспошлинная торговля и другие привилегии; все это сводилось к собственным материальным выгодам и к эксплуатации других, и не могло продолжаться при правильном государственном устройстве. Ганза с самых первых шагов своих действовала угнетающе, если не на правительства тех государств, в которых она действовала, то на их купечество, арматоров и мореходов. Она могла удерживать свою позицию только силой и именно морской силой.

Руководители Ганзы с большим искусством пользовались, как ее морской силой, так и другими имевшимися в ее распоряжении средствами, в том числе и деньгами, и умели извлекать пользу из приобретаемых при посредстве своих агентов сведений об иностранных государствах и о людях, которые в них имели влияние. Они ловко пользовались постоянными спорами из-за престолонаследия и другими внутренними несогласиями, а также многочисленными войнами между отдельными государствами, и даже сами старались возбуждать и поощрять такие случаи. В общем все сводилось к коммерческому расчету, при чем большой разборчивости в средствах они не проявляли и никаких более возвышенных государственных задач не преследовали. Поэтому весь союз, кроме общего национального чувства, держался только сознанием общих выгод, и пока выгоды эти были действительно общими, союз представлял крупную силу. С переменой же условий, по мере того, как морская торговля разрасталась, а государства, как собственное, так и иностранные, стали крепнуть - интересы отдельных членов союза стали расходиться, при чем преобладающее значение получили частные интересы; наиболее удаленные от центра участники союза отпали сами или были из него исключены, единодушие в союзе нарушилось, а члены, оставшиеся ему верными, уже не имели достаточных сил, чтобы бороться с окрепшими иностранными государствами.

Для того, чтобы продлить свое существование новому, более малочисленному союзу следовало положить в основание своей деятельности свободную торговлю и мореплавание, но для этого приморским городам необходимы были свободные сообщения с внутренней страной и сильная охрана.

Не следует, однако забывать, что северные и южные германские городские союзы и в особенности ганзейский союз в течение долгого времени одни поддерживали германское влияние, которое именно в нем нашло в средние века свою лучшую защиту и свой главный центр.

Германские города, в то числе и те, которые входили в состав ганзейского союза, были единственными представителями идеи дальнейшего национального развития немецкого народа, и частью осуществляли эту идею. Города эти почти одни олицетворяли в глазах иностранцев германскую силу и влияние, так что история городских союзов является, вообще говоря, светлой страницей в германской истории.

Заключение

Что общего между такими городами, как Лондон, Брюгге и Новгород, Любек и Берген, Брауншвейг и Рига? Все они, а также еще 200 других городов входили в состав Ганзы. Этот союз пользовался столь огромным экономическим и политическим влиянием, какого не имело ни одно немецкое государство, существовавшее до 1871 г. А по военной мощи Ганза превосходила многие из королевств того времени.
Ганзейский союз образовало купечество для обеспечения защиты своих интересов и для борьбы с разбоем.
Ганза была продуктом своего времени, при чем обстоятельства особенно благоприятно складывались для нее. Торговля на Балтийском море была очень развита и была даже более обширна, чем в настоящее время; на всем побережье этого моря везде имелись ганзейские конторы. К этому надо добавить, что германские приморские города, и во главе их Любек, отлично понимали значение морского могущества и не боялись затрачивать средства на содержание флота.

Союз немецких городов, составлявший Ганзу, распался после 270 лет блестящего существования, во время которых он возводил королей на троны и свергал их, и играл руководящую роль на всем севере Европы. Распался он потому, что за этот долгий срок коренным образом изменились те условия государственной жизни, на которых основывался этот союз.

Список литературы

1) Виппер Р.Ю. История средних веков. Курс лекций. - С-Пб.: СМИОПресс. 2001

2) Капплер А., Гревель А. Германия.Факты. – Берлин: Societäts-Verlag. 1994

3) Györffy H-J. Schleswig-Holsteinische Ostseeküste. - München: Polyglott-Verlag. 1997

4) Штенцель А. История войн на море. - М.: Изографус, ЭКСМО-Пресс. 2002.

5) ГАНЗА: ДРЕВНИЙ «ОБЩИЙ РЫНОК» ЕВРОПЫ. - «ЗНАНИЕ - СИЛА» №.1, 1998

Как появилось название «Ганза», точно не известно. Среди историков существует как минимум две версии. Одни считают, что Ганза - готское название и означает «толпа или группа товарищей», другие полагают, что в основе лежит средненижненемецкое слово, переводимое как «союз или товарищество». В любом случае, идея названия подразумевала некое «единение» ради общих целей.
Историю Ганзы можно отсчитывать с закладки в 1158 (или, по другим источникам, - в 1143) году балтийского города Любека. Впоследствии именно он станет столицей союза и символом могущества германских купцов. До основания города эти земли в течение трёх веков были зоной влияния норманнских пиратов, контролировавших все побережье этой части Европы. Ещё долго об их былой силе напоминали лёгкие беспалубные скандинавские ладьи, конструкции которых германские купцы переняли и приспособили для перевозки товаров. Их вместимость была невелика, зато манёвренность и скорость вполне устраивали торговцев-мореплавателей вплоть до XIV века, когда им на смену пришли более тяжеловесные многопалубные суда, способные перевозить гораздо больше товаров.
Союз ганзейских купцов сложился не сразу. Этому предшествовали многие десятилетия осмысления необходимости соединения их усилий ради общей пользы. Ганзейский союз был первым в истории Европы торгово-экономическим объединением. К моменту его образования на побережье северных морей насчитывалось свыше трёх тысяч торговых центров. Маломощные купеческие гильдии каждого из городов не могли в одиночку создать условия для безопасной торговли. В раздираемой междоусобными войнами раздробленной Германии, где князья для пополнения своей казны не гнушались промышлять обычным разбоем и грабежом, положение купца было малозавидным. В самом городе он был свободен и уважаем. Его интересы защищала местная купеческая гильдия, здесь он всегда мог найти поддержку в лице своих земляков. Но, выйдя за городской оборонительный ров, купец оставался один на один со многими трудностями, которые встречались ему на пути.

Даже прибыв к месту назначения, купец по–прежнему сильно рисковал. В каждом средневековом городе были свои законы и строго регламентированные правила торговли. Нарушение подчас одного, даже малозначащего, пункта могло грозить серьёзными потерями. Скрупулёзность местных законодателей доходила до абсурда. Они устанавливали, какой ширины должно быть полотнище ткани или глубина глиняных горшков, с какого времени можно начинать торговлю и когда её надо заканчивать. Купеческие гильдии ревностно относились к конкурентам и даже устраивали засады на подступах к ярмарке, уничтожая их товары.
С развитием городов, ростом их самостоятельности и могущества, развитием ремесла и внедрением промышленных способов производства все актуальней становилась проблема сбыта. Поэтому купцы все чаще прибегали к заключению личных договоров между собой о взаимной поддержке на чужбине. Правда, в большинстве случаев они носили временный характер. Города нередко ссорились, разоряли друг друга, горели, но дух предприимчивости и свободы никогда не покидал их жителей.
Немаловажную роль в объединении городов в Ганзу сыграли и внешние факторы. С одной стороны, моря были полны пиратов, и в одиночку противостоять им было практически невозможно. С другой - у Любека, как формирующегося центра «товарищества», имелись крупные конкуренты в лице Кельна, Мюнстера и иных германских городов. Так, английский рынок был практически оккупирован кёльнскими купцами. С разрешения Генриха III они в 1226 году основали в Лондоне собственную контору. Любекские купцы не остались в долгу. В следующем же году Любек добивается от германского императора привилегии именоваться имперским, а значит, становится обладателем статуса вольного города, что позволяло самостоятельно вести свои торговые дела. Постепенно он стал главным перевалочным портом на Балтике. Ни одно судно, идущее из Балтийского моря в Северное, не могло миновать его гавань. Влияние Любека ещё больше усиливается после того, как местные купцы поставили под свой контроль люнебургские соляные копи, расположенные близ города. Соль в те времена считалась почти стратегическим товаром, монопольное владение которым позволяло диктовать свою волю целым княжествам.
На стороне Любека в противоборстве с Кельном выступил Гамбург, но потребовались долгие годы, прежде чем в 1241 году эти города заключили между собой договор об охране своей торговли. Первая статья соглашения, подписанного в любекской ратуше, гласила: «В случае если против наших или их горожан поднимутся разбойники и иные злые люди,… то мы на одинаковых началах должны участвовать в расходах и тратах на уничтожение и искоренение этих разбойников». Главное - торговля, без препятствий и ограничений. Каждый город обязан был защищать море от пиратов «по силе возможностей, так, чтобы справлять свою торговлю». Через 15 лет к ним присоединились Люнебург и Росток.
К 1267 году Любек уже накопил достаточно сил и средств, чтобы открыто заявить о своих претензиях на часть английского рынка. В том же году, используя все своё влияние при королевском дворе, Ганза открывает в Лондоне торговое представительство. С этих пор купцам из Скандинавии на просторах Северного моря стала противостоять мощная сила. С годами она будет крепнуть и возрастёт тысячекратно. Ганзейский союз станет не только определять правила торговли, но зачастую и активно влиять на расстановку политических сил в пограничных странах от Северного до Балтийского морей. Могущество он собирал по крохам - иногда полюбовно, заключая с монархами сопредельных государств торговые соглашения, но порой и с помощью насильственных действий. Даже такой крупный по меркам Средневековья город как Кельн, являвшийся монополистом в германо-английской торговле, был вынужден сдаться и подписать договор о присоединении к Ганзе. В 1293 году официальное членство в «товариществе» оформили 24 города.

СОЮЗ ГАНЗЕЙСКИХ КУПЦОВ

Любекские купцы могли праздновать полную победу. Ярким подтверждением их силы служило подписанное в 1299 году соглашение, в котором представители Ростока, Гамбурга, Висмара, Люнебурга и Штральзунда постановили, что «впредь не будут обслуживать парусник того купца, который не входит в Ганзу». Это был своеобразный ультиматум тем, кто до сих пор не присоединился к союзу, но одновременно и призыв к сотрудничеству.
С начала XIV века Ганза становится коллективным монополистом торговли в северной Европе. Одно упоминание каким-либо купцом о своей причастности к ней служило лучшей рекомендацией для новых партнёров. К 1367 году число городов - участников Ганзейского союза возросло до восьмидесяти. Помимо Лондона его торговые представительства имелись в Бергене и Брюгге, Пскове и Венеции, Новгороде и Стокгольме. Немецкие купцы были единственными иностранными торговцами, которые имели в Венеции своё торговое подворье и за которыми северо-итальянские города признавали право свободного плавания по Средиземному морю.
Конторы, что содержала Ганза, были укреплёнными пунктами, общими для всех ганзейских купцов. На чужбине они были защищены привилегиями от местных князей или муниципалитетов. Будучи гостями таких пунктов-факторий, все немцы подчинялись строгой дисциплине. Ганза очень серьёзно, ревностно оберегала свои владения. Практически в каждом городе, где торговали купцы союза и тем более в пограничных административных центрах, не вошедших в его состав, была развита система шпионажа. О любом действии конкурентов, направленных против них, практически сразу становилось известно.
Порой эти фактории диктовали свою волю целым государствам. Как только в норвежском Бергене какие–либо образом ущемлялись права союза, тут же вступали в силу ограничения на поставку пшеницы в эту страну, и властям ничего не оставалось, как идти на попятную. Даже на западе, где Ганза имела дела с более сильными партнёрами, она сумела выбить себе значительные привилегии. Скажем, в Лондоне «Немецкий двор» владел собственными причалами и складами и был освобождён от большей части налогов и сборов. У них даже были свои судьи, и то, что ганзейцам поручали охранять одни из ворот города, уже говорит не только об их влиянии на английскую корону, но и несомненном уважении, которым они пользовались на Британских островах.
Именно в это время ганзейские купцы начали устраивать свои знаменитые ярмарки. Они проходили в Дублине и Осло, Франкфурте и Познани, Плимуте и Праге, Амстердаме и Нарве, Варшаве и Витебске. Десятки городов Европы с нетерпением ждали их открытия. Порой это была единственная возможность для местных жителей купить все что душе угодно. Здесь приобреталось то, ради чего семьи, отказывая себе в необходимом, долгие месяцы копили деньги. Торговые ряды ломились от обилия восточной роскоши, утончённых и экзотических предметов быта. Там фламандское полотно встречалось с английской шерстью, аквитанские кожи с русским мёдом, кипрская медь с литовским янтарём, исландская сельдь с французским сыром, а венецианское стекло - с багдадскими клинками.
Купцы прекрасно понимали, что лес, воск, пушнина, рожь, лесоматериалы Восточной и Северной Европы имели ценность, лишь будучи реэкспортированы на запад и юг континента. В обратном направлении шли соль, сукна, вино. Система эта, простая и крепкая, наталкивалась, однако, на многие трудности. Именно эти трудности, которые предстояло преодолеть, и сплавили воедино совокупность городов Ганзы.
Союз много раз испытывался на прочность. Ведь была в нем и определенная хрупкость. Города - а их число в период расцвета достигало 170 - находились далеко друг от друга, а редкие собрания их делегатов на общие ганзатаги (сеймы) не могли решить все периодически возникавшие между ними противоречия. За Ганзой не стояли ни государство, ни церковь, только население городов, ревниво относившееся к своим прерогативам и гордившееся ими.
Прочность же проистекала из общности интересов, из необходимости вести одну и ту же экономическую игру, из принадлежности к общей «цивилизации», замешанной на торговле в одном из самых многолюдных морских пространств Европы. Немаловажным элементом единения стал и общий язык, в основании которого лежал нижненемецкий, обогащённый латинскими, польскими, итальянскими и даже украинскими словами. Купеческие семейства, превращавшиеся в кланы, можно было обнаружить и в Ревеле, и в Гданьске, и в Брюгге. Все эти узы рождали сплочённость, солидарность, общие привычки и общую гордость, общие для всех ограничения.
В богатых городах Средиземноморья каждый мог вести свою собственную игру и яростно драться с собратьями за влияние на морских путях и предоставление исключительных привилегий при торговле с другими странами. На Балтике и на Северном море это было делать значительно труднее. Доходы от тяжеловесных и занимающих значительный объем при низкой цене грузов оставались скромными, а затраты и риск - не в пример большими. В отличие от крупных торговых центров южной Европы, таких как Венеция или Генуя, у купцов–северян норма прибыли в лучшем случае составляла 5%. В этих краях больше чем где бы то ни было требовалось все чётко рассчитывать, делать сбережения, предвидеть.

НАЧАЛО ЗАКАТА

Апогей Любека и связанных с ним городов пришёлся на довольно позднее время - между 1370 и 1388 годами. В 1370 году Ганза взяла верх над королём Дании и заняла крепости на датских проливах, а в 1388 году в результате спора с Брюгге, после эффективной блокады, она заставила этот богатый город и правительство Нидерландов капитулировать. Однако уже тогда наметились первые признаки спада в экономической и политической мощи союза. Пройдёт несколько десятилетий, они станут более очевидными. Во второй половине XIV века в Европе после промчавшейся по континенту эпидемии чумы разразился сильный экономический кризис. В анналы истории она вошла как Черный мор. Правда, несмотря на демографический спад, спрос на товары из бассейна Балтийского моря в Европе не снизился, а в Нидерландах, не сильно пострадавших от мора, даже возрос. Но именно движение цен сыграло с Ганзой злую шутку.
После 1370 года стали постепенно падать цены на зерновые, а затем, начиная с 1400 года, резко пошёл вниз и спрос на пушнину. В то же время значительно увеличилась потребность в промышленных изделиях, на торговле которыми ганзейцы практически не специализировались. Говоря современным языком, основой из бизнеса были сырье и полуфабрикаты. К этому можно добавить начавшийся упадок далёких, но столь необходимых для экономики Ганзы золотых и серебряных рудников в Чехии и Венгрии. И, наконец, основной причиной начала заката Ганзы стали изменившиеся государственно-политические условия в Европе. В зоне торгово-экономических интересов Ганзы начинают возрождаться территориальные национальные государства: Дания, Англия, Нидерланды, Польша, Московское государство. Имея сильную поддержку власть имущих, купцы этих стран стали теснить Ганзу на всем пространстве Северного и Балтийского морей.
Правда, посягательства не оставались безнаказанными. Некоторые города ганзейского союза упорно защищались, как делал это Любек, который ещё в 1470-1474 годах взял верх над Англией. Но это были скорее единичные случаи, большинство других городов союза предпочитало договориться с новыми торговцами, заново поделить сферы влияния и выработать новые правила взаимодействия. Союз вынужден был приспосабливаться.
Первое поражение Ганза получила от набиравшего силу Московского государства. Её связи с новгородскими купцами насчитывали более трёх столетий: первые торговые договоры между ними относятся к XII веку. За столь продолжительный срок Великий Новгород стал своеобразным форпостом Ганзы не только на северо-востоке Европы, но и на землях славянских народов. Политика Ивана III, стремившегося объединить раздробленные русские княжества, рано или поздно должна была прийти в противоречие с независимым положением Новгорода. Ганзейские купцы в этом противоборстве заняли внешне выжидательную позицию, но тайно активно помогали новгородской оппозиции в борьбе с Москвой. Здесь Ганза во главу угла ставила свои, прежде всего торговые, интересы. Получить для себя привилегии у новгородского боярства было значительно легче, нежели у мощного Московского государства, которое уже не желало иметь торговых посредников и терять прибыли при экспорте товаров на Запад...

РОССИЯ ГЛАЗАМИ ЕВРОПЕЙСКИХ ПУТЕШЕСТВЕННИКОВ И ДИПЛОМАТОВ

ЖИЛЬБЕР ДЕ ЛАННУА,
фламандский рыцарь, советник и камергер герцога Бургундского Жана Бесстрашного, в 1413 году посетил Великий Новгород, описав свои впечатления в книге «Путешествия Жильбера де Ланнуа в восточные земли Европы»:
«Великий Новгород - удивительно большой город; он расположен на большой равнине, окружённой большими лесами, и находится в низкой местности среди вод и болот...
Внутри упомянутого города живёт много больших сеньоров, которых они называют боярами, и там есть такие горожане, которые владеют землёй в 200 лье (немногим менее 1000 км.) длины, богаты и могущественны удивительно....
Они имеют в своём городе рынок, на котором продают и покупают себе женщин, имея на это право (но мы, истинные христиане, не осмелились бы сделать этого никогда в жизни), и покупают своих женщин одну вместо другой за кусок или за два серебра как сойдутся - так, чтобы один дал достаточно другому...
Женщины носят волоса, заплетённые в 2 косы, висящие сзади на спине, а мужчины - одну косу. Я был девять дней в этом городе, и упомянутый епископ присылал мне каждый день более 30 человек с хлебом, мясом, рыбой, буковыми орехами, пореем, пивом и мёдом, а вышеупомянутые тысяцкие и посадники дали мне обед самый странный и самый удивительный из всех, виденных мною когда-либо.
В ту зиму было так холодно, что занимательно было бы рассказать о стужах, которые там были, потому что мне приходилось ехать в стужу... Одно из чудес, производимых холодом, состояло в том, что, когда проезжали по лесам, слышно было, как деревья трескаются и раскалываются сверху донизу от мороза.
Там случается видеть, как замёрзшие глыбы конского помета разлетаются вверх от мороза. И когда ночью приходилось спать в пустыне, то мы находили свою бороду, брови и веки обмёрзлыми от дыхания человеческого и полными льдинок, так, что, проснувшись, едва можно открыть глаза».

АМБРОДЖО КОНТАРИНИ,
знатный венецианец, в 1474 Венецианской республикой был послан в Персию с дипломатической миссией. Возвращаясь из Персии, Контарини в конце 1476 года побывал в России, в том числе и в Москве, где провёл четыре месяца и был принят лично Иваном III.
Свои впечатления о России изложил в заметках «Путешествие в Персию»:
«Город Москва стоит на небольшом холме; ее замок и весь остальной город - деревянные. Река, называемая Москва, проходит через середину города и имеет много мостов. Город окружён лесами.
Страна чрезвычайно богата разными сортами зерновых.... Страна очень холодная... В конце октября река, протекающая посередине города, замерзает. На реке строят лавки - здесь происходит вся торговля.
В ноябре забивают скот и привозят в город цельные туши на продажу. Приятно видеть большое количество ободранных коровьих туш, поставленных на ноги на льду замёрзшей реки.
У них нет таких фруктов, кроме небольшого количества огурцов, лесных орехов и диких яблок.
Делать запасы надо зимой, потому что тогда легко перевозить на санях; летом - страшная грязь...
У них нет никакого вина, но они употребляют напиток из меда, который приготовляют с листьями хмеля; это неплохой напиток. Великий князь запретил делать эти вина».
«Они ведут торговлю с величайшим лукавством и обманом. Иностранцам они все продают дороже»

СИГИЗМУНД ФОН ГЕРБЕРШТЕЙН,
австрийский дипломат, в 1517 и 1526 году посещал Россию с дипломатическими миссиями. Пробыв в стране в общей сложности около года, в 1549 году он издал книгу «Записки о московских делах». Она считалась самым подробным и достоверным описанием русских и Российского государства, сделанным иностранцем вплоть до XIX века.
О власти:
«Из государей, которые ныне повелевают Руссией, первый - великий князь Московии, владеющий большею её частью; второй - великий князь литовский; третий - король польский, который ныне властвует и над Польшей, и над Литвою».
О русских купцах:
«Они ведут торговлю с величайшим лукавством и обманом. Покупая иностранные товары, они всегда понижают их цену наполовину. Иностранцам они все продают дороже. Если при сделке неосторожно обмолвишься, обещаешь что-нибудь, они в точности припомнят это и настойчиво будут требовать исполнения обещания, а сами очень редко исполняют то, что обещают.
Есть у них обычай ставить себя посредником между продавцом и покупателем, и, взяв подарки особо и с той, и с другой стороны, обеим обещать своё верное содействие».
О праздниках:
«Именитые мужи чтут праздничные дни тем, что по окончании богослужения устраивают пиршество и пьянство и облекаются в белые нарядные одеяния, а простой народ по большей части работает, говоря, что праздничать и воздерживаться от работы - дело городское.
Граждане и ремесленники присутствуют на богослужении, по окончании которого возвращаются к работе, считая, что заняться работой более богоугодно, чем попусту растрачивать достаток и время на питье, игру и тому подобные дела.
Человеку простого звания запрещены напитки: пиво и мёд, но все же им позволено пить в некоторые особо торжественные дни, как, например, Рождество Господне и другие дни, в которые они воздерживаются от работы, конечно, не из набожности, а скорее для пьянствования».

КЛИМЕНТ АДАМС,
второй капитан корабля «Эдуард Бонавентура» в экспедиции Ричарда Ченслора, посетил Россию в 1553-1554 годах и изложил свои впечатления в книге «Английское путешествие к московитам»:
«Пространство Москвы равняется, как наши уверяют, величине Лондона с предместьем. Строений хотя и много, но без всякого сравнения с нашими; улиц также много, но они не красивы и не имеют каменных мостовых; стены зданий деревянные, на крыши употребляется дрань. К городу примыкает замок красивый и хорошо укреплённый... В замке 9 довольно красивых монастырей...
Русский переносит холод выше всякого вероятия и довольствуется самым малым количеством пищи. Когда земля покрыта глубоким снегом и окостенела от сильного мороза, Русский развешивает свой плащ на кольях, с той стороны, с которой дует ветер и сыплется снег, разводит себе маленький огонёк и ложится спиною к ветру; один и тот же плащ служит ему крышей, стеной и всем.
Этот жилец снегов черпает воду из замёрзшей реки, разводит в ней овсяную муку, и обед готов. Насытившись, он тут же располагается и отдыхает при огне. Мёрзлая земля служит ему пуховиком, а пень или камень подушкою.
Неизменный его товарищ, конь, питается не лучше своего героя. Эта истинно боевая жизнь Русских под ледяным небом Севера - какой сильный упрёк женоподобной изнеженности наших Князей, которые, в климате несравненно лучшем, употребляют тёплые сапоги и шубы!..
Если кого поймают в воровстве, то заключают в тюрьму и секут розгами. За первую вину не вешают, как у нас, и это называют законом милосердия. Кто попадётся в другой раз, тому отрезывают нос и клеймят лоб; за третью вину вешают. Вытаскивающих из карманов кошельки так много, что, если б правосудие не преследовало их со всей строгостью, от них не было бы проходу».

ЖАК МАРЖЕРЕТ,
профессиональный солдат-наёмник, состоявший на русской службе в период Смутного времени (1600-1606, 1608-1611 годы), описал свои впечатления в книге «Состояние Российской державы и Великого княжества Московского»:
«Русские с некоторых пор, после того как они сбросили иго татар и христианский мир кое-что узнал о них, стали называться московитами - по главному городу Москве, который носит княжеский титул, но не первый в стране, так как государь именовался некогда великим князем владимирским и теперь ещё называет себя великим князем владимирским и московским.
Поэтому ошибочно называть их московитами, а не русскими, как делаем не только мы, живущие в отдалении, но и более близкие их соседи. Сами они, когда их спрашивают, какой они нации, отвечают: Russac, т.е. русские, а если их спрашивают, откуда, они отвечают: is Moscova - из Москвы, Вологды, Рязани или других городов...
Император дарует каждому свободу совести при отправлении обрядов и верований, за исключением римских католиков. Они не допускают у себя ни одного еврея с тех пор, как Иван Васильевич, прозванный Грозным, приказал собрать всех их, сколько было в стране, и, связав им руки и ноги, привести на мост, велел им отречься от своей веры и заставил сказать, что они хотят окреститься и веровать в Бога Отца, Сына и Святого духа, и в тот же момент приказал всех их побросать в воду...
Среди них много людей пожилых, 80-, 100- либо 120-летних. Только в этом возрасте они подвержены болезням. Они не знают, что такое врач, разве только император и некоторые главные вельможи.
Они также считают нечистым многое из того, что используется в медицине, среди прочего неохотно принимают пилюли; что касается промывательных средств, то они их ненавидят, как и мускус, цибет и тому подобное.
Но если простолюдины заболевают, они берут обычно водки на хороший глоток и засыпают туда заряд аркебузного пороха или же головку толчёного чеснока, размешивают это, выпивают и тотчас идут в парильню, столь жаркую, что почти невозможно вытерпеть, и остаются там, пока не попотеют час или два, и так поступают при всякой болезни».

ЯКОБ РЕЙТЕНФЕЛЬС,
уроженец Курляндии, дипломат, находившийся в России в 1670-1673 годах, он описал свои впечатления в сочинении «Сказания светлейшему герцогу Тосканскому Козьме Третьему о Московии»:
«Мосхи весьма способны переносить всякого рода трудности, так как их тела закалены от рождения холодом. Они спокойно переносят суровость климата и нисколько не страшатся выходить с открытою головою под снег или дождь, равно как и на зной, словом, в какую бы то ни было погоду.
Дети трёх-четырёх лет от роду, зачастую, в жесточайшие морозы, ходят босые, еле прикрытые полотняною одеждою и играют на дворе, бегая взапуски... Последствием сего являются знаменитые закалённые тела, и мужчины, хоть и не великаны по росту, но хорошо и крепко сложенные, из которых иные, совершенно безоружные, иногда вступают в борьбу с медведями и, схватив за уши, держат их, пока те не выбьются из сил; тогда они им, вполне подчинённым и лежащим у ног, надевают намордник...
Внешний вид женщин несколько более изящен, но лицо у них круглое, губы выдаются вперёд и брови всегда подкрашены, да и все лицо разрисовано, ибо они все употребляют притирания. Обыкновение румяниться считается, в силу привычки, столь необходимым, что женщину, не пожелавшую покрасить своё лицо, сочли бы за надменную и стремящуюся отличиться пред другими, ибо она-де дерзко считает себя достаточно красивою и нарядною и без краски и искусственных прикрас.
Большинство женщин посвящают поэтому сему пустому занятию много труда, но в возмездие за эту поддельную красоту они, приближаясь к старости, имеют лица, изборождённые морщинами, так сильно они белят и румянят его, некрасивое в естественном своём виде, хотя не могу отрицать того, что и у русских встречаются свои Венеры.
Впрочем, они прикидываются скромными, выступают прямо и очень медленно по причине высоких каблуков. Руки у них, говорят, очень нежны и, пожалуй, мягче ваты, так как они, действительно, едва ли производят какую-либо домашнюю, мало-мальски грубую работу».

МАРКИЗ АСТОЛЬФ ЛУИ ЛЕОНОР ДЕ КЮСТИН,
французский аристократ, побывавший в России, выпустил книгу «Россия в 1839 году» (За этим трудом вот уже два века сохраняется слава одного из самых русофобских произведений о России).
О Москве:
«...изо всех европейских городов Москва - самое широкое поле деятельности для великосветского развратника. Русское правительство прекрасно понимает, что при самодержавной власти необходима отдушина для бунта в какой-либо области, и, разумеется, предпочитает бунт в моральной сфере, нежели политические беспорядки. Вот в чем секрет распущенности одних и попустительства других».
Об аристократах:
«В России великосветские дамы и господа умеют вести беседу с той непринуждённой учтивостью, секрет которой мы, французы, почти полностью утратили... Если таково следствие деспотической власти, да здравствует Россия».
О крестьянах:
«Кроткий и вместе свирепый облик русских крестьян не лишен изящества; статность, сила, широкие плечи, кроткая улыбка на устах, смесь нежности и свирепости, что читается в их диком, печальном взоре - все это придаёт им вид, настолько же отличный от вида наших землепашцев... В здешних людях есть какая-то явная, но неизъяснимая прелесть, сочетание восточной томности с романтической мечтательностью северных народов».
О Петербурге:
«Из-за за царящей здесь повсюду пустоты памятники кажутся крошечными; они теряются в безбрежных пространствах. Даже колонна Александра, возвышающаяся над Зимним дворцом, напоминает вбитый в землю колышек. Вообразите себе огороженное пространство, на котором могут провести манёвры сто тысяч человек и при этом останется много свободного места: на таких просторах ничто не может выглядеть огромным. Если здесь когда-нибудь начнётся давка, то она окончится плачевно; в обществе, устроенном так, как это, толпа породит революцию».
О чиновниках:
«Россией управляет класс чиновников... и управляет часто наперекор воле монарха... самодержец всероссийский часто замечает, что он вовсе не так всесилен, как говорят, и с удивлением, в котором он боится сам себе признаться, видит, что власть его имеет предел. Этот предел положен ему бюрократией...».
О русской нации:
«Русский народ безмерно ловок: ведь эта людская раса... оказалась вытолкнута к самому полюсу... Тот, кто сумел бы глубже проникнуть в промыслы Провидения, возможно, пришёл бы к выводу, что война со стихиями есть суровое испытание, которому Господь пожелал подвергнуть эту нацию-избранницу, дабы однажды вознести ее над многими иными».
О своей книге:
«Не нужно уличать меня в противоречиях, я заметил их прежде вас, но не хочу их избегать, ибо они заложены в самих вещах; говорю это раз и навсегда. Как дать вам реальное представление обо всем, что я описываю, если не противореча самому себе на каждом слове?».

С потерей независимости Новгородской республикой в 1478 году Иван III ликвидирует и ганзейскую слободу. После этого в состав Русского государства вместе с Новгородом вошла и значительная часть Карельских земель, находившихся во владениях новгородского боярства. С этого времени Ганзейский союз практически утрачивает контроль над экспортом из России. Впрочем, и сами русские не сумели воспользоваться всеми преимуществами самостоятельной торговли со странами северо-восточной Европы. По количеству и качеству кораблей новгородское купечество не могло соперничать с Ганзой. Поэтому объемы экспорта сократились, а сам Великий Новгород потерял значительную часть доходов. Но и Ганза не смогла компенсировать потерю русского рынка и, прежде всего, доступа к стратегическому сырью - строевому лесу, воску и меду.
Следующий сильный удар она получила от Англии. Укрепляя свою единоличную власть и помогая английским купцам освободиться от конкурентов, королева Елизавета I распорядилась ликвидировать ганзейский торговый двор «Стилярд». Вместе с этим были уничтожены и все привилегии, которыми обладали немецкие купцы в этой стране.
Историки объясняют упадок Ганзы политическим инфантилизмом Германии. Раздробленная страна поначалу сыграла положительную роль в судьбе ганзейских городов - им попросту никто не мешал объединяться. Радовавшиеся изначально своей свободе города так и остались предоставленными самим себе, но уже в совершенно иных условиях, когда их соперники в других странах заручились поддержкой своих государств. Важной причиной заката стало и очевидное уже к XV веку экономическое отставание северо-восточной Европы от западной. В отличие от экономических экспериментов Венеции и Брюгге, Ганза по-прежнему колебалась между натуральным обменом и деньгами. Города редко прибегали к кредитам, ориентируясь в основном на собственные средства и силы, мало доверяли вексельным системам расчёта и искренне верили только в силу серебряной монеты.
Консерватизм немецких купцов, в конце концов, сыграл с ними злую шутку. Не сумев приспособиться к новым реалиям, средневековый «общий рынок» уступил своё место объединениям купцов исключительно по национальному принципу. С 1648 года своё влияние на расстановку сил в сфере морской торговли Ганза окончательно утрачивает. Последний ганзентаг с трудом удаётся собрать только к 1669 году. После бурной дискуссии, так и не уладив накопившиеся противоречия, большинство делегатов разъезжается из Любека с твёрдым убеждением никогда больше не собираться. Впредь каждый город желал вести свои торговые дела самостоятельно. Название ганзейских городов сохранилось только за Любеком, Гамбургом и Бременом как напоминание о былой славе союза.
Распад Ганзы объективно вызревал в недрах самой Германии. К XV веку стало очевидным, что политическая раздробленность немецких земель, самоуправство князей, их распри и предательства стали тормозом на пути экономического развития. Отдельные города и районы страны постепенно теряли веками налаженные связи. Между восточными и западными землями обмен товарами уже практически не осуществлялся. Северные регионы Германии, где в основном было развито овцеводство, также слабо контактировали с промышленными южными областями, которые все более ориентировались на рынки городов Италии и Испании. Дальнейшему росту мировых торговых связей Ганзы мешало отсутствие единого внутреннего национального рынка. Постепенно становилось очевидным, что мощь союза более зиждилась на потребностях внешней, а не внутренней торговли. Этот крен окончательно «утопил» его после того, как соседние страны все активнее стали развивать капиталистические отношения и активно защищать внутренние рынки от конкурентов.

НО ИСТОРИЯ УЧИТ…

История существования Ганзейского союза, его опыт, ошибки и достижения весьма поучительны не только для историков, но и для современных политиков. Многое из того, что возвысило его, а потом низвергло в небытие, повторяется и в новейшей истории Европы. Порой страны континента в своём стремлении создать прочный союз и достичь таким образом преимуществ на мировой арене совершают те же просчеты, что и ганзейские купцы много веков назад.
Один из таких уроков вновь удивительным образом преподаётся уже современным политикам и экономистам как на Западе, так и в России. Проблема Калининградского анклава на территории расширяющегося Европейского союза напоминает ситуацию, возникшую более шести веков назад, когда несговорчивость Ганзы и Русского государства привели к разрыву экономически выгодных связей между ними. Сегодня Евросоюз, не желая идти на уступки, также провоцирует Россию к принятию адекватных шагов. По сути, вновь дала ростки система двойных стандартов, ставшая, казалось бы, пережитком холодной войны и доказавшая свою бесперспективность. Вводя ограничения на свободное перемещение товаров и людей из Калининграда на материковую часть страны, ЕС вновь разделяет народы на свои и чужие. В условиях набирающей силу мировой экономической интеграции такая позиция неминуемо приведёт к конфликту. Уже в ближайшем будущем это, безусловно, скажется на темпах экономического роста еврозоны, если учесть, что сегодня Россия является одним из самых крупных поставщиков энергоресурсов для стран Евросоюза. Без российского газа, нефти и леса Европа не сможет в полной мере строить свою самостоятельную экономическую политику в мире. А это неизбежно подорвёт и ее привлекательность в жёсткой борьбе за инвестиции с США и набирающими силу молодыми экономиками юго-восточной Азии и Латинской Америки…
На протяжении столетий громадный опыт Ганзы так и не был востребован. Прошло более двух столетий со времени официального ее распада, прежде чем в Европе появился первый не политический, а экономический союз государств. Уже после второй мировой войны, в 1951 году, на руинах былых политических амбиций шесть государств континента - Бельгия, Франция, Германия, Италия, Люксембург и Нидерланды учредили Европейское сообщество угля и стали. В его основу вновь легли принципы свободной торговли и согласования интересов. Успех этого договора воодушевил страны–участницы распространить процесс интеграции и на другие сферы экономики. Через шесть лет в Риме учреждается Европейское экономическое сообщество, положившее начало современному Европейскому Союзу.
В современной Германии - как напоминание о былой славе - восточнонемецкий город Росток официально называют Ганзейский Росток. Существующая в городе футбольная команда носит название «Ганза». В Таллинне, наследнике торговых традиций ганзейского Ревеля, прошло собрание мэров городов, чья судьба несколько столетий назад была неразрывно связана с Ганзой. Одним из доминирующих тезисов практически всех докладов участников встречи стала мысль о превращении Балтики, на берегах которой проживает сегодня более 50 миллионов человек, в особый экономический суперрегион. Идеи Ганзы вновь занимают умы политиков и предпринимателей, трансформируясь в конкретные проекты общеевропейской интеграции.