ЗЛАТОУСТ, 14 июля, ИА УралПолит.Ru. В Златоусте известный авторитет, отсидевший 19 лет за тяжкие преступления, бывший депутат Законодательного собрания Челябинской области Александр Морозов был задержан вместе с шестью соратниками. Как передает корреспондент «УралПолит.Ru», теперь основатель монашеско-рыцарского ордена «Братство «Морозов – Златоуст» направил обращение в прокуратуру с требованием возбудить уголовное дело о превышении полномочий.
Инцидент произошел вчера утром, 13 июля. Силовики ворвались в квартиру Александра Морозова с криками «Упал мордой в пол, захват, ФСБ!», свалили его с ног и пытались одеть наручники. После этого он и еще шестеро его соратников были задержаны. Им было также отказано в адвокате, приеме пищи и вызове врача. «Причины задержания, ограничения свободы, а так же права задержанных были не разъяснены. В следствии незаконных вышеперечисленных мероприятий, была сорвана работа самовыдвиженцев в депутаты Государственной думы: Пупкова С.В., Пастухова А. И., Андрюкова А. А., и других лиц, в том числе по работе с обращениями граждан по факту нарушений прав потребителей. В 15:00 все были освобождены без предъявления какого-либо обвинения», – говорится в обращении златоустовца в городскую прокуратуру, в котором он требует проверить законность действий контрразведчиков. К своему письму он прилагает и медицинское освидетельствование побоев.
В разговоре с корреспондентом «УралПолит.Ru» Александр Морозов сообщил, что визит силовиков он связывает с подачей претензий в торговые сети «Монетка» и «Пятерочка» в рамках работы основанного им монашеско-рыцарского ордена «Братство «Морозов – Златоуст».
Отметим, что не смотря на публичные заявления златоустовского авторитета о нежелании идти в политику накануне поздно вечером четверо его соратников, работающих в ООО «Фонд поддержки развития физической культуры и спорта города Копейска «ЛЕВ» в последний момент подали документы в избирком для выдвижения по Златоустовскому одномандатному округу. Еще один представитель монашеского ордена Андрей Андрюков ранее выдвинулся по Коркинскому одномандатному округу.
После выхода из колонии Александр Морозов создал монашеско-рыцарский орден «Братство «Морозов – Златоуст», которое начало помогать гражданам защищать права потребителей, помогать призывникам и бывшим сидельцам. Буквально каждую неделю он генерирует новую идею и приступает к ее исполнению.
Напомним, что известность Александр Морозов получил в начале 90-х годов. Впервые он был осужден 1998 году за неповиновение сотруднику милиции. Второй судебный процесс начался в марте 2001 года он был признан виновным в организации преступного сообщества, убийствах, мошенничествах, совершенных организованной группой, с использованием служебного положения, в крупном размере и других преступлениях. На скамье подсудимых оказались более 20 участников группировки.
На счету Александра Морозова афера с продукцией ликероводочного холдинга «Казак Уральский» и убийство его гендиректора Георгия Подшибаева, организация благотворительного фонда «Терек», который занимался помощью ветеранам первой чеченской компании, а, как выяснилось позже, и боевикам из армии Салмана Радуева.
В 1996 году Александр Морозов проиграл выборы главы Златоуста, но одержал победу на выборах в депутаты Законодательного собрания. Под прицелом телекамер он ворвался в кабинет действующего мэра Василия Мальцева, победившего на выборах главы города, и потребовал отказаться от поста.
© Анна Балабуха
Как стало известно «Белорусскому партизану» из неофициальных источников, на свободу после длительного нахождения в колонии вышел один из бывших лидеров криминального мира Беларуси Николай Солдатенко, он же Коля Солдат.
Солдатенко задержали летом 2007 года в Подмосковье, а в 2009 году Верховный суд Беларуси приговорил его к 11 годам лишения свободы с конфискацией имущества и отбыванием наказания в условиях усиленного режима.
По делу Солдат проходил как активный участник пресловутой банды Морозова. Ему инкриминировалась ст. 285 УК (создание и участие в преступной организации). Однако по этой статье дело в отношении авторитета прекратили в связи с истечением срока давности. Сел Коля Солдат по ч.3 ст.208 УК — за вымогательство. Вместе с ним были осуждены еще четыре человека.
На свободу 63-летний Солдатенко вышел на год раньше. Возможно, что к нему была применена одна из прошедших амнистий. Хотя верится в это с трудом.
По сведениям «Белорусского партизана», с первых месяцев заключения арестант, что называется, проявил характер и быстро заработал себе тюремный режим. Как минимум три года Солдат провел в Гродненской тюрьме № 1. Досиживал свой срок Солдатенков в Горках в ИК-9, колонии строго режима.
В 90-х годах Коля Солдат был «смотрящим» за Гомельской областью и, по данным оперативников, возглавлял преступную группу, осуществлявшую контроль за сделками среднего бизнеса, в том числе на рынке нефтепродуктов, а также незаконными операциями на ПО «Кристалл».
Говорят, что с участием Солдата статус «смотрящего» за Гомелем получил Сергей Морозов, банда которого в истории Беларуси оставила самый кровавый след. На совести «морозовских» — два десятка убийств и сотни других тяжких преступлений. Всего было осуждено около 50 человек. Три лидера банды — Сергей Морозов, Валерий Горбатый и Игорь Данченко — были приговорены к расстрелу. Приговор привели в исполнение в 2008 году.
По версии оперативников банда Сергея Морозова была причастна к убийству в октябре 1997 года еще одного криминального авторитета - Виктора Осипенко (Кабана).
По оперативным данным возглавляемая Виктором Осипенко группировка бывших спортсменов контролировала несколько довольно прибыльных мест в городе, в том числе и авторынок.
В 2003 году на Николая Солдатенко было совершено покушение. По его душу из России приезжал нанятый киллер. Авторитет отделался легкими ранениями, после этого он ушел в тень, перебрался в Подмосковье, где занимался легальным бизнесом.
Пока Коля Солдат сидел, в белорусском криминальном мире произошел раскол на два противоборствующих лагеря из-за «коронации» в Москве в 2011 году гомельчанина Александра Кушнерова, он же Саша Кушнер.
Сложно сказать, насколько сведения соответствуют действительно, но из-за толстых стен гродненской тюрьмы просочилось, что Коля Солдат не признал Кушнера, и встал на сторону его противников из числа воров в законе Тимохи, Галея и так называемой «дубайской четверки».
Тимоху застрелили, Галей отбывает 10-летний срок в Горках, двое из «четверки» — Паштет Минский и Медвежонок Гомельский, также в местах известных, Муму Слуцкий освободился, но находится под надзором, Лебедь Борисовский пока на воле где-то в ЕС. Саша Кушнер уехал на ПМЖ в Турцию, изредка посещает Беларусь.
Проще говоря, все более-менее значимые белорусские криминальные авторитеты либо локализованы, либо стоят в очереди на посадку, а потому затевать кровавые разборки на тему «кто в РБ главный вор», им не с руки.
Так что нет никаких оснований предполагать, что с освобождением Коли Солдата что-то значимое в белорусском криминальном мире может произойти.
В первый день после освобождения Александр Морозов пошел в баню — общаться и пить коньяк со старыми друзьями. Хотя общаться и пить — слишком громко сказано, скорее, присматриваться и пробовать на вкус. Половину 19-летнего заключения он провел в одиночной камере, к общению, даже с бывшими соратниками, приходилось привыкать заново.
Высокий, подтянутый, в хорошей спортивной форме — для своих 46 лет Морозов отлично выглядит. На зависть многим ровесникам. Черты лица заострились за годы заключения, взгляд похож на выстрел в упор: резкий, прямой, всегда неожиданный. Выходец из простой рабочей семьи, спортсмен, ставший сначала бандитом, а после депутатом, — люди с такими причудливыми биографиями, как у него, без тендеров брали подряды на строительство нового российского государства. Ирония в том, что многих из них сама система потом и отторгла.
— Они ведь на моих ошибках учились. Тот же Жилин (мэр Златоуста. — Esquire), Юрьевич (бывший губернатор Челябинской области. — Esquire). Я смотрю на Путина и понимаю: я бы то же самое делал. У нас с ним одинаковые убеждения, прямо один в один! Мы с ним оба по Ильину (Иван Ильин — русский философ начала XX века, идеолог неомонархизма. — Esquire) живем. Это же Ильин писал, что Россия вступит в эпоху орденских и рыцарских организаций. И смотрите, Путин создал некое подобие ордена из своих пацанов: Шойгу, Бастрыкина, Золотова, Патрушева — просто он публично об этом не говорит. Окружив себя ими, он постепенно прибрал всю Россию. По сути, я занимался тем же, но меня в какой-то момент сняли с дистанции.
Если верить Морозову, ОПГ — это и есть наш, российский вариант рыцарского ордена со своим уставом, внутренней экономикой и представлениями о чести и достоинстве.
Он проводит мне экскурсию по родному «вокзальскому» району. Кирпичные пятиэтажки в ряд, сваренные буквой «т» трубы, на которых сушится белье. Гаражи, а за ними — трубы теплотрасс, кое-где обнаженные, кое-где еще обмотанные истрепавшейся стекловатой. Школьники на переменах бегают сюда курить. Кажется, с девяностых здесь ничего не изменилось. Морозов хочет заглянуть в спортивный клуб «Локомотив», куда он в юности ходил в секцию бокса. Не пускают. Уговаривать бесполезно. «Это теперь собственность ОАО РЖД», — говорит женщина на вахте.
Боксом Морозов занимался вместе с Андреем Шкаликовым, сейчас он спортивный комментатор на «Матч ТВ»:
— У Сани были все задатки, чтобы стать великим боксером. Он мог бы оказаться на месте Сереги Ковалева, уехать в Америку, где бокс — индустрия. А здесь ему ловить было нечего. Что помешало? Саня был безбашенным. В тюрьму он мог попасть гораздо раньше. Помню, как на сборах в Миассе они втроем какую-то девчонку испортили.
В 1991 году наличности в стране не осталось. Рассчитывая изъять у населения гигантские суммы, не обеспеченные товарами, премьер-министр Павлов провел шоковую денежную реформу. 22 января в программе «Время» объявили, что со следующего дня прекращают хождение пятидесяти- и сторублевые купюры. Но поскольку сообщение прозвучало после девяти вечера, когда сберкассы и магазины уже были закрыты, население попросту осталось без сбережений.
Тогда же, в 1991-м, Морозов вернулся из армии и случайно наткнулся на объявление в газете: спиртзавод «Казак Уральский» принимает зерно в обмен на водку. Спрос на алкоголь стремительно рос, и предприимчивый молодой человек этим воспользовался. Он собрал вокруг себя подельников, в основном бывших спортсменов, и они решили сдавать зерно на Петропавловский спиртзавод, один из филиалов ФГУП «Казак Уральский». Бизнес-модель была незатейлива: «морозовские» разворачивали на трассе М-5 фуры из Казахстана, приказывали водителю ехать в Петропавловку, отгружали там зерно и получали в обмен готовую водку. При отпускной цене 10 рублей за бутылку водка продавалась в ларьках за 30, в день реализовывали до 15 тысяч ящиков. Морозов подсчитывает на калькуляторе: его дневная выручка доходила до 40 тысяч долларов.
— Я буквально завалил их зерном. Директор мне говорит: нам больше не надо, у нас и так гниет, езжайте к Подшивалову в Челябинск.
Директор челябинского «Казака Уральского» Георгий Подшивалов ерзал на стуле и испуганно смотрел на непрошенного гостя. Крепкий, под два метра, мужчина бушевал и ревел, точно раненый. Ситуация не предвещала ничего хорошего, но директора спас случай. В кабинет вошел юноша, на вид лет двадцати. Подшивалов хотел поинтересоваться, почему без стука, но не успел он открыть рот, как юноша, ни говоря ни слова, взял за ухо двухметрового возмутителя спокойствия (им был один из заводских поставщиков зерна) и, как школьника, вывел его в коридор. Вернулся в кабинет, подвинул ногой стул и молча сел напротив Подшивалова. Они быстро поладили: юноша был убедителен, а Подшивалов сговорчив. Реализацию всей водки брала на себя морозовская фирма «Ифрит», Подшивалов получал взамен долю 25%.
— Я сажаю своих людей в кресла замов Подшивалова, один бумажки выписывает, другой машины с зерном принимает, и понеслась душа в рай! В двадцать четыре года я подмял под себя весь ликеро-водочный бизнес в области.
В какой-то момент денег стало так много, что Морозов перестал их считать. Коттедж в Подмосковье, вилла в Испании, чартер в Мадрид два раза в неделю. Пока в уральской глубинке выписывались бумажки, фуры везли зерно, а мужики пропивали у ларьков последние 30 рублей, Морозов отдыхал в Испании и инвестировал в свое политическое будущее.
Мы останавливаемся у ресторана «Уральские сказы», где произошло первое убийство. В начале девяностых здесь стоял ларек, который контролировали «морозовские».
— Едем ночью на «пятерке» с братом, видим: три бухих мужика лезут в наш ларек с отвертками. Ну мы остановились, оприходовали их. Правда, Леха маленько перестарался — повредил мужику то ли селезенку, то ли печень. Но это мы потом узнали, так-то он в сознании был, бухнуть даже просил. Отдали мы им ящик водки — короче, замазали и разошлись. А утром приезжают менты и начинают нас грузить. Говорят, мужик — Воробей у него кличка была — под утро умер, и мы знаем, что у вас была драка. Пришлось отдать ментам новую «пятерку».
Когда Тюбукский спиртзавод, входящий в холдинг «Казак Уральский», объявил о предстоящей приватизации, Подшивалов был вне себя от ярости. Он тут же позвонил Морозову: «Так мы растеряем все заводы! Надо проучить Дятлова, чтобы другим директорам неповадно было. Есть люди?» Люди у Морозова были всегда, но для начала он захотел узнать, кто такой этот Игорь Дятлов, прощупать его и сыграть в свою, а не навязанную Подшиваловым игру. В пятницу, под конец рабочего дня Морозов приехал в Тюбук и, как всегда, без стука вошел в директорский кабинет. Дятлов встретил посетителя с напускной смелостью: сказал, что бандитов не боится, приезжали тут недавно с «Уралмаша», он не прогнулся и сейчас не собирается. Морозов успокоил директора: он открыт для диалога, ему самому хотелось бы узнать, какие выгоды завод получит от приватизации. Сообразительный Дятлов решил сыграть на честолюбии авторитета. Время тогда работало на него: у молодого и перспективного руководителя были все шансы стать владельцем всего комбината, а не каким-то наемным менеджером, назначаемым Минсельхозом. В результате Морозов взял на себя функции посредника, чтобы уладить конфликт двух директоров. Подшивалов все не мог успокоиться, и тогда Морозов инсценировал убийство: дал Дятлову денег на билет в Сочи, чтобы тот на время, пока не улягутся страсти, пропал с радаров. Дела снова пошли в гору. Но тут вмешалась третья сила — на всем комбинате прошли массовые проверки, которые выявили огромную задолженность морозовских фирм-однодневок.
— Схема, — водит карандашом по клочку бумаги Морозов, — была простая. Пять-шесть фирм работало. Одна фирма берет заем миллион долларов, другая его гасит. Но Подшивалов сел на измену: «Надо все честно рассказать, что я работаю с вами, чистосердечное признание смягчит срок». Сразу после нашего разговора он позвонил ментам — мои ребята уже тогда поставили в его кабинете прослушку — и договорился с ними о встрече.
Потерять все и сразу из-за чужой мнительности Морозов был не готов. Он решил нанести упреждающий удар и вызвал к себе бойца по прозвищу Кабан. Бывшему десантнику Михаилу Кобелеву не надо было долго разжевывать и объяснять, что делать.
На дворе был февраль, Подшивалов, как обычно, в восемь утра выходил из подъезда. «Компромат на нас», — подумал Морозов, когда увидел в руке директора черный дипломат. Он опустил боковое стекло припаркованного у подъезда джипа и едва заметно кивнул дежурившему у подъезда Кабану. Кабан достал из-за пазухи метровую арматуру и пошел навстречу Подшивалову. Первым ударом он вышиб из руки дипломат, вторым — повалил в снег. Третий и четвертый удары пришлись по голове.
Спрашиваю у Морозова, зачем арматурой и откуда это странное желание — наблюдать за расправой лично?
— Я не садист. Я просто должен был сам контролировать, чтобы не допустить осечек. А арматура — потому что так больше похоже на бытовуху.
Следующей жертвой морозовской банды стал Борис Мельниченко, бывший оперативник, который в начале девяностых уволился из органов и стал криминальным авторитетом. Конфликт начался с романтичного поступка приятеля Морозова, боксера по прозвищу Хасан. Тот решил на Восьмое марта подарить всем сотрудницам водочного завода цветы. Денег у него не было, зато были навыки, полученные в секции бокса. Хасан вступил в неравный бой с армией узбеков и разгромил несколько палаток на рынке, чтобы триумфально вернуться к проходной с охапкой цветов. Об инциденте тут же доложили крышевавшему рынок Мельниченко. Отвечать насилием на насилие он не стал, а предложил Хасану решить вопрос по‑деловому: боксер отдает ему квартиру, тем самым возмещая причиненные убытки, и они вежливо расходятся. Квартира у Хасана была одна, записана на больную парализованную мать, и перспектива оказаться вместе с ней на улице его не обрадовала. Хасан пошел на поклон к Морозову. Тот согласился помочь и отдал узбекам долг за цветы. Конфликт был исчерпан, но Мельниченко не унимался. Он не любил, когда кто-то договаривался за его спиной, все переговоры — только в его присутствии. Вечером Морозов и Мельниченко встретились у бывшего опера дома.
— Он предложил мне выйти на улицу, подышать воздухом. Я спускаюсь по лестнице, он меня толкает в спину, и я падаю прямо на вольер с собакой. Он берет тесак для рубки мяса и пытается схватить меня за волосы, чтобы положить шеей на колоду. Но волосы у меня короткие, рука постоянно соскальзывает. Я ему спокойно: «Боря, ты чего? — и в глаза, как психиатр душевнобольному, заглядываю. — Я всего лишь хотел с тобой познакомиться». Он думал, я буду кричать, молить о пощаде, но не ожидал, что я буду говорить спокойным тоном. А я уже тогда решил, что убью его. Он достоинство мое уронил, нагнуть пытался.
Устранив всех врагов и расчистив себе путь, в конце 1996 года Морозов решил наконец конвертировать деньги в реальную власть. В губернаторских выборах принял участие его соратник Сергей Костромин. Тремя годами ранее Костромин, сидя в тюрьме по обвинению в разжигании межнациональной розни, уже баллотировался в губернаторы. Параллельно, тоже из тюрьмы, он провозгласил независимую Южно-Уральскую Республику, в которой сам себя назначил исполняющим обязанности президента, а Морозова (очевидно, благодаря недвижимости в Испании) — министром иностранных дел. Сегодня он работает советником главы Златоуста, издает оппозиционную интернет-газету «Накануне» и управляет фондом святителя Иоанна Златоуста, который сам и учредил.
В мэрских выборах участвовал сам Морозов. Билбордами с его изображением и надписью: «Смелый, решительный, достойный» был увешан весь Златоуст. На центральной площади города выступали Вахтанг Кикабидзе и певица Азиза, со сцены звучало: «Честь! Родина! Лебедь, Морозов, Костромин!». А в самый разгар предвыборной кампании в уличной драке убили сына Василия Мальцева, действующего мэра и главного оппонента Морозова.
За три дня до выборов Морозов собрал братву и попытался устроить досрочное голосование. А когда выяснилось, что бюллетени еще не завезли на участки, решил брать власть голыми руками. Весь процесс снимал на камеру журналист Би-би-си, приехавший по приглашению Морозова делать сюжет о том, как «душат демократию в маленьком уральском городе». Роль «демократа» исполнял сам Морозов, в массовке, которая должна была изобразить трудовой народ, участвовала вся морозовская братва.
Морозов важно расхаживал по кабинету и обещал сотрудницам администрации, что отныне все будет по‑другому.
— Мы принесли деньги и хотели раздать пенсии и зарплаты всем. Но нам не дали. Как только проголосуете, так сразу начнем заботиться о жителях города.
Сотрудницы администрации, в шуршащих коричневых юбках, со стянутыми на затылках пучками волос, робко ему возражали, уважительно называя по имени-отчеству, апеллировали к закону. Морозов их перебивал и передразнивал. Там, где не хватало знаний, брал нахрапом. Наглый, развязный, непоколебимо уверенный в своей правоте. Продукт своей эпохи, весь из противоречий, он мог убить из-за денег, а мог и раздать эти деньги бедным. Что-то в нем было от Емельяна Пугачева, легендарного самозванца, научившегося ловко подменять свою волю народной.
После смерти Сталина Анна Ахматова понадеялась, что наконец две России встретятся — та, что сажала, и та, что сидела. В этой мизансцене в кабинете мэра Златоуста друг на друга смотрели две России. Прошлая — робкая и нерешительная, представленная советскими женщинами, — еще не понимала, что ее время прошло. Будущая — в лице Морозова — обо всем уже знала.
— Покажите мне такого прокурора, который наденет на меня наручники! — говорил Морозов на пресс-конференции после захвата мэрии.
Давно осуждены лидеры известных преступных группировок Гомельского региона 90-х годов. Некоторые из них расстреляны. Между тем сбежавшие за границу «морозовцы» и «пожарники» продолжают числиться в международном розыске.
Кодекс воровской чести
У уголовных авторитетов свои нормы и правила. Согласно им, вор в законе не должен материться, воровать у своих, брать в руки огнестрельное оружие, а также не должен работать ни при каких условиях. По криминальным понятиям, такой человек не совершает преступлений, а только руководит криминальным миром своего региона и собирает деньги в общак.
В Гомеле расцвет криминала пришелся на 90-е годы прошлого века, когда рэкетиры обложили данью многих предпринимателей на Центральном колхозном рынке. Ежемесячные подати устанавливались в зависимости от места расположения торговой точки и составляли от 20 до 50 долларов. По оперативной информации милиции, ежемесячно в общак поступало до 150 тыс. долларов.
Гомельский организованный криминал берет начало в 1956 году. Тогда короновали вора в законе Ивана Чернигова по кличке Иван-рука, которому удалось дожить до 66 лет. Его земляк и коллега по кличке Глобус (Валерий Длугач ) не дожил и до 50. В конце советской эпохи он входил в пятерку влиятельнейших криминальных авторитетов Москвы. Неоднократно судимого за совершение разбойных нападений и грабежей уроженца Гомельщины смерть настигла в 1993-м.
Коронованным в 1996 году ворам в законе Мамонтенку (Сергею Коваленко ) и Тимохе (Александру Тимошенко ) в момент кончины было чуть более 40. Как отмечали в преступном мире, Тимоха заслужил воровской авторитет за хулиганство, нанесение телесных повреждений и за большой общий стаж в местах лишения свободы. Говорят, тот самый Тимоха и известный Япончик плечом к плечу противостояли российскому уголовному авторитету деду Хасану. В результате вся троица ушла на тот свет.
Солдатская эпоха
Так называемый гомельский смотрящий Солдат (Николай Солдатенко ) пережил немало роковых моментов. В эпоху буйного и нелегального развития бизнеса новые криминальные течения решили устроить в Гомеле «дворцовый переворот». Однако нанятый киллер не смог попасть в сидящего в легковушке Солдата. Вместе с тем насмерть поразил двух милиционеров, преследовавших стрелка, Константина Борисенко и Эдуарда Серегина . Их имена навечно внесены в списки личного состава полка патрульно-постовой службы УВД облисполкома. В те годы Солдатенко вкладывал криминальные капиталы в легальный российский бизнес. Арестовали его только в 2009-м и приговорили к 11 годам лишения свободы.
Начиная с 90-х организованные преступные группировки контролировали в Гомеле проституток, отправляли девушек в зарубежные бордели. У бизнесменов, которые отказывались платить дань, горели дачи, автомобили, квартиры, киоски. Не обходились разборки и без убийств. Одну группировку называли «пожарники», так как один из ее лидеров (Геннадий Березин ) был мастером спорта по пожарно-прикладному многоборью, а вторую — «морозовцы» по фамилии ее лидера (Сергея Морозова ).
Ряд малых предприятий перешли под управление бандитов. Преступники открывали частные предприятия, с помощью которых отмывали криминальные доходы. Руководители группировок выстроили роскошные многоэтажные коттеджи в центре Гомеля, приобретали дорогие автомашины, кутили в ресторанах, проводили сходки и разборки.
Казнь криминальных лидеров
По данным прокуратуры, против морозовской группировки плотно и конкретно начали работать с 1999 года. Сотрудники главного управления по борьбе с организованной преступностью и коррупцией МВД, прокуратуры и следственного управления УВД Гомельского облисполкома возбудили в декабре 2004 года первое «морозовское» уголовное дело.
1 декабря 2006 года Верховный Суд Республики Беларусь вынес обвинительный приговор в отношении проходивших по делу около трех десятков участников морозовской преступной организации. Ее лидер и создатель Сергей Морозов, а также два наиболее активных участника Валерий Горбатый и Игорь Данченко приговорены к исключительной мере наказания — смертной казни. Приговор приведен в исполнение. Остальные члены преступной организации получили наказание в виде лишения свободы от 6 до 20 лет.
Покрывавший бандитов бывший начальник уголовного розыска Гомельского УВД Николай Лосев был приговорен к 18 годам лишения свободы и лишен звания полковника милиции. Анатолию Сусолкину , бывшему прокурору отдела по надзору за соблюдением законодательства в сфере борьбы с организованной преступностью и коррупцией прокуратуры Гомельской области, подозреваемому в связях с преступниками, удалось скрыться, как и некоторым криминальным авторитетам, творившим беспредел.
В сентябре 2004 года возбудили первое уголовное дело в отношении «пожарников», в нояб-ре 2005 года начали судить почти 30 ее участников, которых приговорили к лишению свободы на срок от 3 до 14 лет. Тогда лидерам группировок удалось скрыться, но стражи закона при помощи зарубежных коллег обнаружили разыскиваемых.
Значатся в списках Интерпола
Белорусские правоохранители направили в Интерпол документы о розыске 22 подозреваемых в серьезных преступлениях на Гомельщине. «Пожарники» Олег Чирков (Зьян) и Геннадий Березин (Пожарник), Вячеслав Лиценштейн (Лицен) были задержаны в квартире престижного дома на Кутузовском проспекте в Москве при содействии Департамента по борьбе с организованной преступностью и терроризмом МВД России. Спецназовцы обезвредили их в одной из квартир многоэтажного дома. Для связи с подельниками они использовали около десятка различных номеров мобильных телефонов, рассказал начальник отдела 8-го управления (по Гомельской области) главного управления по борьбе с организованной преступ-ностью МВД Олег Кашин . Чирков и Березин приговорены к 19 годам лишения свободы, Лиценштейн — к 17 годам.
Их «братан» Валентин Шкурко откололся от банды, вел официальный бизнес в Брянске. Вместе с тем за ранее содеянное его осудили на 15 лет. Был еще один «пожарник» Олег Гончаров (Гончарик), который более года просидел в подвале дома сожительницы на родной земле, а когда вышел оттуда, получил 15,5 года колонии.
Жил под чужим именем на Урале. Обзавелся семьей и знался с местным криминалитетом, пока в 2013 году его не разоблачили. Ему назначили 20 лет за колючей проволокой.
Коронованного на воровской сходке в Объединенных Арабских Эмиратах гомельчанина Александра Медведева (Медвежонка) задержали в Москве за хранение наркотиков. Отбыв наказание в России, он вернулся на родину, где в минувшем году получил за вымогательство 7 лет лишения свободы.
По информации главного управления по борьбе с организованной преступностью МВД Беларуси, продолжается международный розыск шести фигурантов по уголовным делам «морозовской» и «пожарной» группировок. Среди них Сергей Дербенев (Дербень), Виктор Рецкий (Боксер). Согласно полученным белорусской милицией данным, Алексей Литвинов может скрываться в Швеции, Анатолий Сусолкин — в Украине. Игоря Кулевского (по кличке Хорек) видели в Тульской области, Владимира Петрова — в Польше, Германии и Испании. Милиционеры ведут работу по их обнаружению, задержанию и экстрадиции в Беларусь.
В 2015 году прекращен розыск Геннадия Рубанкова , который не был под стражей и исправно ходил на судебные заседания, однако в день вынесения приговора исчез. Выяснилось, что скрывшийся от наказания в Беларуси (приговорен к 11 годам) умер в России.
Первое убийство (по крайней мере первое, причастность к которому банды доказана) совершено еще в 1991 году. В ноябре 1990 года в семье у приятеля Морозова Михаила Гавриленко случилось несчастье. В автомобильной аварии погиб его родной брат. За рулем “Тойоты”, выскочившей на встречную полосу и столкнувшейся с автобусом, сидел Сомов. Еще на похоронах Гавриленко грозно заявил, что убьет всех за брата. А для Сомова начались черные дни, растянувшиеся в недели и месяцы ожидания кровной мести. В апреле следующего года мстители, среди которых были Сергей Морозов и Игорь Данченко, силой усадив Сомова в машину, вывезли в лес, недалеко от деревни Чкалово Гомельского района. Сначала мужчину, раздев до пояса, избивали, потом поочередно выстрелили из пистолета. И закопали в землю. Еще живого. Возможно, этот “удачно” осуществленный “акт возмездия” и придал Морозову и его команде уверенности в том, что любую проблему можно решить с помощью силы. К тому же хладнокровное убийство человека главарем банды укрепило его всемогущее положение среди “подчиненных”. К сильным лидерам активнее потянулись новые молодчики. В состав банды вошли: — на первоначальном этапе: Сергей Морозов (он же Мороз), Александр Острецов-Гутыро (Афоня), Игорь Данченко (Даник), Александр Семченко (Сема), Виталий Зайцев (Крестя), Сергей Макеев, Павел Якишкин, Альберт Каверзин, Игорь Леонов (Леон), Олег Фоменко, Николай Лосев; - в 1993 году: Валерий Горбатый (Фашист); - в 1994 году: Александр Иванов (Ивашек); - в середине 90-х: Владимир Бордун (Борман), Александр Гуторов, братья Олег и Игорь Янковы (Янэки), Игорь Леончиков (Лимон), Александр Ковальчук (Кэмел). Участие в банде и совершаемых ею нападениях принимали Михаил Гавриленко (до 1994 года), Николай Жосткий (до февраля 1995 года), Сергей Кузнецов (до апреля 1995 года).
